Щербатый талер - [58]

— А как доказывал вчера, что в лесу нет ничего, — улыбнулся Дмитрок. — хитрит, конечно!

— А, ну, раз так — ничего страшного. Мы будем только рады, если они с Оксаной разыщут клад раньше нас. Правда же?

— По шее бы ему надавать, вот это была бы правда, — проворчал Михаль.

Обогрелись, обсохла. Дождь не переставал. Дым от костра стлался низко над землей, пропадал в лесу, растворялся в серой мороси.

— Нет, так мы ничего не выждем, — решительно сказал учитель. — Надо идти.

— Заодно и Оксану с Чэсем найдем! — поддержала Катя.

Борис Григорьевич достал из полиэтиленового пакет копию бересты с вычерченной на ней жирной линией — маршрутом, которым двигался француз. Михаль тем временем сбегал к лодке, вернулся с лопатой и с длинным заостренным прутом.

— Вот это я понимаю! — похвалил Борис Григорьевич. — Нет, с вами, друзья мои, не пропадешь — я все больше убеждаюсь. Значит, так. Линия на карте ведет на юг и делает три поворота — зигзага. На юг и отправимся.

Пошли гуськом. Борис Григорьевич прокладывал путь — продирался сквозь густой мокрый кустарник, раздвигал ветви, зачастую придержал их, пропуская детей вперед. Вскоре кустарник закончился, пошло редколесье: сосны, березки, кое-где латки зеленого мха, черничников, багульника, кусты голубики…

Борис Григорьевич остановился и продекламировал:

Сеткі паўсюль павуціння абвіслыя,

Мокрыя, ліпнуць да курткі і рук.

Дзесь у кары, або ў скручаным лісціку

Ад непагоды схаваўся павук.[5]

— Все как у нас теперь… Ну, куда дальше, друзья мои? Как раз в этом месте должен быть первый поворот.

— Сюда, Борис Григорьевич! — раздался взволнованный голос Дмитрока. Парень перед этим оторвался от всех и шел один, сбоку. — Здесь лужи какие-то!

Бросились туда. Так и есть: среди кустов голубики, у мха — продолговатая лужа, полная желтой дождевой воды. Далее — еще одна лужа, и еще…

— Мы нашли, нашли! Это то самое русло, несомненно! — радостно повторял учитель, каждый раз заглядывая в свою карту. — Если дождь будет идти долго, лужи заполнятся водой, разольются, соединятся и повторят линию на нашей схеме. Смотрите: эта открытая низинка тянется сейчас на юго-восток, но скоро она исправится и направится на юг!

Радостное настроение Бориса Григорьевича передалось другим. Чуть не бегом бросились вперед. Низинка все не кончалась. Через сотню метров учитель, оказавшийся теперь последним, позвал детей:

— Надо сворачивать, друзья мои! — и решительно двинулся вправо, в такие же заросли, из которых недавно выбрались.

— Не может быть! — не поверил Михаль. — Зачем сворачивать, вот у нас под ногами низменность, она и есть старое русло!

— Если я ошибся — вернемся, — ответил учитель. Михаль, Дмитрок и Катя неохотно вернулись, снова гуськом пошли за учителем. На этот раз шли и кружили долго. Низинок больше не попадалось. Михаль начал упрашивать Бориса Григорьевича вернуться, но тот был непреклонен.

— Где-то здесь второй поворот, поверьте!

И вот опять редколесье, черничник, голубика, снова зачавкал под ногами зеленый мокрый мох, который любит расти в низинках…

— Ну, что я говорил? — воскликнул учитель. — Смотрите!

Отсюда, с этой низменности, начинались как раз такие же лужи, только уже соединенные между собой; уже даже можно было глазом уловить извилистый контур бывшего ручья; казалось, что пенистая дождевая вода в этих соединенных ямках не стоячая, а чуть движется, течет назад, к Березине.

— А ведь я был здесь, видел эти высохшие ямки, — печально произнес Михаль. — Почему не обратил внимания? Подумал, что это старый засыпанный окоп… Дальше я знаю, куда идти — сейчас начнется поле…

— Нет, русло еще раз повернет, — сдержал его Борис Григорьевич. — Давайте уже пройдем этот путь до конца.

Сейчас никто и не подумал возражать, все безусловно поверили учителю.

Долго кружить не пришлось. Старое русло наполнялась водой с каждой минутой, ширилась и вело их безошибочно. И вот потом низинка, а вместе с тем и рощица, закончились, пропали так же внезапно, как и начались. Совсем неподалеку, среди деревьев, увиделся просвет. Это было поле.

— А теперь — прямехонько на юг, — бодро сказал учитель. — За мной!

Вышли на открытое место и увидели, что дождь вроде как притих. А может, это только показалось, потому что с деревьев не капало. Широкое ржаное поле с разбросанными по нему островками кудрявых дубов пересекала укатанная дорога. По ней учитель и повел детей. Михаль на ходу сорвал колосок ржи, попробовал растереть. Куда там, рано еще, колос только вылез из трубочки, даже молоко не налилось.

Учитель шел молча, сосредоточенно, словно считал мысленно свои шаги. Вот остановился, подумал, повернул назад.

— Кажется, здесь, — продолжал он рукой вокруг, будто очертил круг. Еще раз заглянул в карту. — Линия наша кончается здесь. Смотрите — и канавка какая-то вдоль дороги…

— Здесь же ровное, гладкое место, — Михаль посмотрел вокруг. — А может, это на поле, среди ржи?

— Тогда придется ждать осени и копать по сжатому. Потому что кто же нам даст теперь рожь травить?

Михаль отошел к меже — неширокой травянистой полосе, что разделяла дорогу и поле, бросил прут, и с размаху вогнал в землю лопату. Но лопата ударилась во что-то и вглубь не пошла.