Шайенский блюз - [21]

— Что же здесь хорошего?

— Ну, ведь могло быть и хуже.

— Что может быть хуже смерти?

— Много чего.

— Ты прав, это солдатская песня. Можешь попросить его спеть еще что-нибудь? А то я так и буду думать об этой девушке. Она отняла у ворона эту руку?

— В песне об этом не сказано. Наверно, отняла. Хотя ворон — птица серьезная. Он ведь мог и голову принести, а не только руку.

— Да, ворон птица серьезная, гораздо серьезнее, чем некоторые люди. Ну, что ты опять смеешься? А знаешь, когда мы поженимся, папа будет жить с нами. Ты же понимаешь, я не могу его бросить. Ты не против?

На этот раз дорога показалась Степану удивительно короткой. Он не успел толком и поговорить с Мелиссой, а лошади вдруг сами остановились на городской площади. Там уже стоял дилижанс, ожидавший профессора, и помощник шерифа прохаживался вокруг с дробовиком на плече.

— Мы прощаемся ненадолго, — сказал Фарбер. — Через две-три недели увидимся. Я буду сопровождать князя. Подумайте, Стивен, может быть, вы все-таки отправитесь вместе с нами?

— Я подумаю.

Он церемонно поцеловал руку Мелиссе и вскочил в седло.

— Мистер Такер, не забывайте о своем обещании, — сказала она, выглянув из-за двери дилижанса.

«Что я ей еще успел пообещать? Ах да, что буду осторожным», — вспомнил Степан.

Шериф Палмер с винчестером в руках запрыгнул на козлы и уселся рядом с кучером.

— Такер, не ожидал тебя тут увидеть! — весело крикнул он. — Если останешься ночевать, не ложись слишком рано. Лучше сыграем вечерком в покер. Договорились?

— Ладно, дождусь, — пообещал Гончар.

Выезжая из лагеря, он не собирался оставаться в городе. Но, видимо, у шерифа был к нему важный разговор.

Степан отвел Тучку в конюшню и попросил дать ей побольше овса: кобыла сегодня весь день провела под седлом.

— Вашу лошадку искали, мистер Такер, — негромко сказал негр-конюх. — Спрашивали меня про нее. Описали точь-в-точь, до последнего пятнышка над левым глазом. Я и не помнил про это пятнышко, а как сказали, так сразу само собой вспомнилось. Видно, этот мистер хорошо вашу лошадку знает.

— И что ты ему сказал?

— Чистую правду, мистер Такер. Я же всегда говорю чистую правду. Так прямо и сказал, что в моей конюшне таких лошадей отродясь не стояло. Вы же ее у Хилтона держали, а потом в лагере.

— А у этого мистера не было пятнышка над левым глазом?

Негр не улыбнулся шутке, ответив тихо и серьезно:

— Невысокий, худой, нос длинный, глаза у самой переносицы. Все время улыбается, и все время руки на поясе. А на поясе два револьвера, и оба со спиленными мушками. Знаете такого?

— Знал когда-то, — сказал Гончар. — Я знал многих таких. Со спиленными мушками.

— Он не один, — добавил негр. — С ним был второй. Стоял за спиной и все подсказывал насчет вашей лошадки. И первый называл его Штерном. А тот его — Карлом. Смешное имечко, да, мистер Такер? Карл. Ладно бы Карлос, Карлито или хотя бы Карло. А то — Ка-а-арл.

— Да, забавное имя, — сказал Гончар. — Ты бы слышал, как зовут этого Штерна. Обхохочешься. Знаешь, как? Фредерик.

— Фредерик! Чего только не придумают, — облегченно вздохнул негр. — Так эти парни — ваши знакомые?

— Мы почти родственники, — ответил Степан Гончар.

9. Поправка к жизненным планам

«Так вот что означали слова шерифа, — думал он, направляясь к себе в отель. — Палмер хотел, чтобы я не уезжал один в лагерь. Он заметил чужаков. Опасных чужаков. Конечно, он не мог мне сказать об этом открытым текстом. Но — спасибо и за такое предупреждение».

Он решил, что наемный убийца, скорее всего, уже обследовал дорогу между лагерем и городом. Возможно, он уже выбрал место для засады. Возможно, что он уже на месте. Между прочим, он там не один — Фредерик Штерн тоже отличный стрелок. У него твердая рука и цепкий глаз художника.

Значит, по всему выходит, что завтра на рассвете, как только мистер Такер, он же Стивен Питерс, появится на дороге, ему предстоит еще раз испытать судьбу.

К такому событию следовало основательно приготовиться, и Гончар, придя в номер, сразу же попросил набрать ему ванну. Он постоял перед зеркалом, задумчиво дергая себя за короткую бородку. Потом решительно достал из саквояжа бритву и помазок. Если Штерн здесь, он опознает Степана в любом виде, хоть с бородой до колена, хоть в напудренном парике. Значит, можно побриться. И тогда, при новой встрече с Мелиссой, он будет целовать ее смело, не боясь исколоть щетиной ее детскую кожу.

Стоило ему только подумать о ней, как все тревоги отступили. Он знал, что все будет хорошо. Рано или поздно все как-нибудь уладится. Можно построить новый дом, или купить особнячок в Денвере. И почему обязательно в Денвере? Жить можно везде, были бы деньги, да голова на плечах. Можно торговать обувью, строить дороги, издавать газету — никто не помешает, ни у кого не надо спрашивать разрешения. Делай то, что нужно людям, зарабатывай деньги и дай заработать другим. Так поступают свободные люди в свободной стране, к тому же, в стране неограниченных возможностей. В конце концов, Степан охотно согласился бы путешествовать вместе с профессором, если тому не сидится на месте. Они неплохо сработались, и Милли отлично держится в седле, и вокруг еще столько неисследованных земель — хватит на всю жизнь.