Шайенский блюз - [11]

— Располагайтесь в красном доме на площади, Домбровский вас ожидает. Казаков по трое в комнату. Да предупреди, чтоб простыни на портянки не рвали.

— Кунцев! Кунцев, ты где был!

— Да я тут недалеко. Да в лавку заглянул, насчет крупы да муки.

— Крупы? А усы почему мокрые! Смотри у меня, Кунцев, тут тебе не чисто поле, тут какой-никакой, а город, тут не забалуешь!

— Да я, истинный крест, только попробовал!

— Я тебе попробую…

Голоса отдалялись по улице, а в магазине громко звякнул входной колокольчик, и Степан вышел из кабинета, чтобы посмотреть на посетителя.

Русский князь стоял перед прилавком, заложив руки за спину.

— Я зашел, чтобы поблагодарить хозяина этого магазина, — сказал он. — Если б не ваш указатель, мы бы еще долго плутали. Неплохо придумано, поставить посреди степи веху со стрелками. Нью-Йорк — две тысячи миль, Ванкувер — тысяча миль, обувной магазин Такера — тридцать миль.

— Я хозяин, — сказал Гончар. — Рад, что вы не свернули к Нью-Йорку.

— Там нам нечего делать, на Востоке. Но, признаюсь, последняя сотня миль оказалась весьма тяжелой. Ни свежей карты, ни проводника. Пришлось довериться интуиции моего помощника, который почему-то был уверен, что впереди есть город, который еще не нанесли на карты.

— В Америке хватает таких городов. Их незачем наносить на карты, потому что назавтра они могут исчезнуть.

— Надеюсь, ваш городок избежит подобной участи.

Князь с любопытством оглядывал полки, на которых были выставлены сапоги.

— Желаете что-нибудь купить? — спросил Гончар.

Князь кивнул. На вид ему было не больше сорока лет. Когда он снял шляпу, открылся высокий лоб с двумя залысинами. Борода делала его похожим скорее на крестьянина, чем на аристократа.

— Хочу новые сапоги, — сказал он.

— Майк, помоги гостю. — Степан отошел к кассе, чтобы не мешать продавцу.

— Для верховой езды нет ничего лучше настоящих ковбойских сапог, — обрадованно зачастил Майк. — Мы получаем товар от лучших мастеров. Обратите внимание, из какой мягкой телячьей кожи изготовлены голенища. Но при этом — ни единой складки! Голенище останется ровным, как ствол винчестера, сколько бы рек вы не пересекали вброд. А все потому что они прострочены. Видите — швы? Идеальная прямая линия. А колодка жесткая, как сталь, пощупайте! Это бычья кожа.

— Не люблю жесткую колодку, — сказал князь, с силой тиская носок предложенного Майком сапога.

— О, это она только сверху жесткая, чтобы защитить вашу ногу! А изнутри она очень мягкая и податливая! Надо только первые два-три дня надевать сапоги мокрыми, пока будете разнашивать, и кожа растянется как раз по ступне!

— Сколько стоят вот эти, красные?

— Тридцать долларов, сэр.

Степан усмехнулся, оценив предприимчивость Майка. Самые дорогие сапоги еще вчера вечером стоили двадцатку. Наверно, и во всех прочих магазинах сегодня резко подскочили цены.

— Мне нужно двенадцать пар, — сказал князь.

— О, тогда вы получите значительную скидку!

— Это неважно. Вам придется повозиться, подбирая обувь для моих людей. Они очень придирчивы, и любят торговаться. Сегодня у вас будет много работы. Покажите мне самый дорогой образец.

— Сию минуту!

За стеклом витрины Степан увидел шерифа. Палмер стоял, заложив большие пальцы за пояс. Перехватив взгляд Гончара, он поманил его кивком головы и отошел за угол.

— У вас наступило горячее время, Такер, — сказал шериф, когда Степан догнал его. — Такой наплыв покупателей. Население города выросло сразу на четырнадцать душ. А будет еще больше. Похоже, строительство дороги надолго остановится.

— Вовсе нет. Наоборот, завтра мы собираемся разбить за озером первые палатки для лагеря строителей.

— Кто там будет жить? Коллинз?

— Думаю, что мне самому придется там поселиться, — сказал Гончар. — По крайней мере, пока не прибыли инженеры. Знаете, весной меня всегда тянет пожить под открытым небом.

Шериф остановился, оглядываясь.

— Это хорошо. Это очень хорошо, Стивен. Завидую вам. Охота, простор, никаких забот. Вы любите охоту? Что ни говори, а у зайца, которого сам подстрелишь, совсем другой вкус. Хотя я и не поклонник зайчатины…

— Послушайте, Крис, вы пришли ко мне, чтобы поговорить о дичи?

— Смотря, что вы называете дичью, — спокойно ответил шериф. — Некоторые охотятся на зайцев, а некоторые — на людей. Я был вчера на станции, и видел, как с поезда сошел один такой охотник. Хэнк Форман, из Колорадо. Не слыхали о нем?

— Нет.

— А я его знаю уже года три. Он собирает скальпы. И продает их властям. В среднем по тысяче баксов. Я обязан оказывать ему содействие в поиске преступников.

— А премию — пополам? — спросил Гончар.

— Если бы так! Считается, что с меня хватает и жалованья. Однако я не могу себе позволить ничего лишнего, а Хэнк разъезжает на белой арабской кобыле, носит золотые перстни и шикарный «стетсон» за двадцать долларов. Вы его сразу узнаете по малиновому сюртуку и черному галстуку. Но самая дорогая его игрушка — это «ремингтон» армейского образца. Он бьет на пятьдесят шагов. Говорят, Форман набивает свои патроны каким-то особенным порохом. Не знаю, не проверял. И нет никакого желания видеть, как он работает.

— Навряд ли его «ремингтон» найдет применение в нашем тихом городке, — невозмутимо ответил Степан. Он вытянул из жилетного кармашка золотые часы, щелкнул крышкой и сокрушенно покачал головой: — Мне надо поторопиться. Коллинз будет ворчать, если я задержусь. Если я вас правильно понял, Крис, вы не любите зайчатину. Что ж, надеюсь, вы не откажетесь от оленьей ноги? Как только подстрелю первого оленя, ваша хозяйка получит посылку из лагеря.