Шарлатан - [10]
В скромное помещение журнала Фишбейн привнес свой живой ум и свою фотографическую память, которые и стал применять в решении самых животрепещущих проблем дня. Говорил он быстро и много. («Это потому, что у меня есть много что сказать».) В ответ на довод, что та или иная тема может показаться читателям скучной, «он лишь удивленно таращил глаза», как вспоминал один из его коллег. Уже лысоватый, с наметившимся брюшком, он при первом же знакомстве вызывал чувство, что перед тобой вундеркинд. «Когда мы впервые встретились, он еще не был главой АМА, но было ясно, что вскоре он непременно им станет».
На самого же Фишбейна впечатление произвел мистер Артур Крамп – человек, которому перед самым началом кампании в «Кольерс» АМА поручила возглавить собственное бюро расследований. Елейно вкрадчивый, педантичный и сдержанный, любивший в свободное время послушать пение птиц, Крамп мог даже показаться человеком, не умеющим отстаивать собственное мнение. Но в Милуоки, где преподавал, он пережил трагедию, потеряв дочь в результате неумелых действия врача-шарлатана, и с тех пор посвятил себя задаче разоблачения преступного сообщества. С 1906 года из-под его пера потоком лились громовые статьи. Но чувство возмущения происходившим в медицине абсурдом у него не иссякало. Прежде чем наброситься на очередную жертву, он любил прочитать главу из «Алисы в Стране чудес». Говорил, что это его настраивает на нужный лад.
Однажды Крамп продемонстрировал помощнику редактора собранную им коллекцию патентованных лекарств. Это стало похоже на экскурсию в пещеру, полную черепов, или винный погреб Джефферсона. Даже Фишбейн потерял дар речи. На письменном столе Крампа стояла бутыль с его последней добычей – «вином Кардена», стопроцентно надежным «успокоительным средством от маточных недугов», борющимся, как утверждалось, с «опущением матки». Двое мужчин занялись совместной работой над статьей для журнала медицинской ассоциации, в которой разоблачали этот обман. Так завязалось сотрудничество, длившееся более двадцати лет. Начав как наставник Фишбейна, Крамп постепенно стал играть при Фишбейне роль, подобную той, что играл Билли Стрэйхорн[4] при Эллингтоне – закулисного альтер эго, кормильца и антрепренера маэстро.
Электролечению между тем пошло на пользу даже количество фальшивых чеков. Юристы объединили все жалобы, предложив гринвиллским торговцам выдвинуть единый иск на общую сумму в несколько тысяч долларов. Те согласились. Бóльшую часть суммы, чтобы удовлетворить истца, заплатил Кроуфорд. Партнер его заплатил минимум или вообще ничего. Две сотни долларов телеграфным переводом прислал отец Минни. Либо его дочери удалось своими мольбами тронуть отцовское сердце, либо он обладал даром предвидения, потому что впоследствии, когда Бринкли добился громадного успеха, он щедро заплатил и старику, и Минни, и ее сестре. Получили ли от него что-либо обманутые им гринвиллские пациенты, неизвестно – их списка не осталось, возможно, потому что те постеснялись объявиться.
Сделка состоялась, и дело было закрыто 31 декабря. Торопясь поскорее убраться из города, как сообщала «Дейли ньюс», Бринкли и Кроуфорд даже забыли об оставленных в тюрьме вещах. Партнерство потерпело фиаско.
В Мемфисе ждала верная, как Джульетта, и твердая, как коготь, Минни. В течение последующих трех лет все еще не совсем законная пара разъезжала по Канзасу и Арканзасу, что позволяло Бринкли как-то наскребать на жизнь в качестве бродячего медика. Мало-помалу, подобно Страшиле из «Волшебника из страны Оз», Бринкли стал обладателем всего необходимого, кроме диплома, который он решил купить.
Седьмого мая 1915 года Медицинский университет травничества в Канзасе вручил ему соответствующий документ за подписью ректора университета доктора Дейта Р. Александера. Стать дипломированным выпускником МУТ’а (охарактеризованного позднее в судебных протоколах как «учебное заведение весьма сомнительного статуса, не имевшее ясных научных принципов и давно почившее») стоило Бринкли сотню долларов, но давало ему лицензию на право лечить в восьми штатах.
Сперва он попытался обосноваться в Джадсонии, Арканзас, в качестве врача общей практики. Для того чтобы наладить дело, он воспользовался маленьким трюком – время от времени арендовал на конюшенном дворе лошадь и бодрым галопом устремлялся из города – якобы по срочному вызову, но хитрость не сработала, и паре нашей вновь пришлось пуститься в путь. Наконец-то состоялся развод, и они с Минни официально стали мужем и женой, узаконив любовные узы, прочность которых впоследствии подтвердили годы их брака.
Некоторую часть 1916 года Бринкли прослужил в Канзас-Сити в качестве «медика и клерка» мясоразделочного предприятия. В долгие часы безделья он наблюдал за тем, как козлы совокупляются в загонах за несколько минут до своего смертного часа – тема, достойная размышлений философа. Его поразило, как заметил он впоследствии, «необыкновенное сладострастие» этих животных. От мясного инспектора он узнал, что козы менее другой скотины подвержены болезням.
Глядя на это, Бринкли мучился неясными порывами. Ему уже тридцать один год, ну когда же наконец он сможет выбраться из непроглядной тьмы? Как мечтал бы он сравняться величием, например, с доктором Абрамсом – Альбертом Абрамсом из Сан-Франциско, колоссом знахарского искусства, служившим примером для подражания всем шарлатанам той эпохи. Обзаведясь вандейковской бородкой и золотым пенсне на черном шнурке, Абрамс прославился, выпустив в 1910 году труд под названием «Спондилотерапия»
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Техас – один из штатов, где высшей мерой наказания по-прежнему остается смертная казнь. И Мишель Лайонс по долгу службы приходилось общаться с сотнями приговоренных к смерти. Это были обычные люди, совершившие бытовые убийства, и маньяки-психопаты, и насильники, и чересчур далеко зашедшие однажды «домашние тираны»… Как они жили в ожидании неминуемой гибели? Как проводили последние часы? Почему одни искренне раскаивались в содеянном, а другие оставались монстрами до последней секунды? Мишель Лайонс поделится случаями из личной практики.
С 1898 по 1912 год простые американцы из маленьких городков ложились спать, не зная, повезет ли им проснуться утром. На протяжении этого времени вся страна была охотничьими угодьями страшного, безымянного и неуловимого «Человека с поезда». Он просто сходил на железнодорожной станции, проникал в близлежащий дом и… зверски убивал всех его обитателей, не жалея ни стариков, ни детей. А потом, не тронув ни денег, ни ценных вещей, вновь садился на поезд – и продолжал свой кровавый путь. Более 100 жертв. Целый ряд несчастных, ошибочно осужденных и казненных за преступления «Человека с поезда», тех, кого растерзала толпа линчевателей по одному лишь подозрению… Кем же в действительности был этот монстр? И как Биллу Джеймсу и его дочери удалось установить его личность спустя 100 лет?..
С 1902 по 1908 год в различных штатах США бесследно исчезали мужчины: состоятельные холостяки, простые рабочие… А в 1908 году их тела были найдены на ферме благоприличной вдовы Белль Ганнесс – в выгребной яме, разрубленными на части… Кем же была она – самая жестокая женщина-убийца в истории США? Какая судьба постигла в действительности ее детей, официально считавшихся погибшими при пожаре? Как удалось ей расправиться более чем с двумя десятками сильных и крепких мужчин? И зачем она убивала – только ли с целью наживы? В этой книге Гарольд Шехтер раскрывает тайны одной из самых зловещих фигур в пантеоне серийных убийц, день за днем и час за часом восстанавливая хронологию событий на «ферме смерти»…