Шарада Шекспира - [31]

Кристина же была рядом, постоянно присутствовала, лезла в глаза, приставала к Асе с нудными поучениями - туда не ходи, на балконе не стой, мороженое не ешь, не сиди на сквозняке, надень кофту, завяжи шарф, выпей лекарство.

«И как я ее терплю?» - спрашивала себя Ася.

С другой стороны, ей нравилось наблюдать, как Кристина прихорашивается у зеркала, делает прическу, красится, одевается. Здоровая, энергичная и красивая, она была полной противоположностью Асе - вялой, ленивой, невзрачной, часто хворавшей и вечно всем недовольной.

По ночам Ася прислушивалась к звукам, доносящимся из родительской спальни. Они будоражили ее, заставляли часто биться сердце. Мысль: что они там делают? - которая никогда не приходила ей в голову относительно отца и матери, теперь, когда это касалось отца и Кристины, непрерывно беспокоила ее, лишая сна.

Ася росла домашним ребенком, она не ходила в садик, не играла во дворе с детьми и даже в первый класс гимназии пошла в восемь лет, а не в шесть, как другие. Телевизору девочка предпочитала чтение и в интимном развитии значительно отставала от своих сверстников. Ее некому было просветить в этом смысле, несмотря на родителей-медиков. Анфиса Карповна же придерживалась пуританской морали и строгих правил, которые запрещали разговоры на неприличные темы.

Задушевной подружки у Аси не имелось, по причине не только болезни, но и ее замкнутого, нелюдимого характера. Кристина поначалу пыталась завоевать ее доверие, стать ей если не матерью, то другом, но тщетно. Ася закрылась, захлопнулась наглухо, отгородилась от всех высокой стеной. Она будет познавать мир и жизнь в нем сама, без посторонней помощи! Даже отцу девочка не могла простить предательства. Зачем он привел к ним Кристину?

Днем Ася пыталась избегать мачехи, а по ночам… Ночи стали бессонными и мучительными. Однажды она не выдержала, встала с дивана, вышла из своей комнаты, на цыпочках подкралась к двери спальни, где закрылись отец и его новая жена, потянула на себя гладкую, поблескивающую в темноте ручку… В распахнутое настежь окно светила луна; на широкой кровати, тесно обнявшись, лежали отец и Кристина - обнаженные, залитые голубым лунным светом. Они двигались и громко дышали. Кристина закинула на бедро отца красивую полную ногу…

«У меня никогда не будет таких ног, - подумала Ася. - И такой мужчина, как отец, никогда не будет обнимать меня в свете луны». Она пожирала происходящее не только глазами, но всем своим существом, наполняясь неосознаваемой страстью, завистью и отчаянием.

С той ночи ее ненависть к Кристине приобрела оттенок ревнивого сожаления. Мачеха была виновата в том, что Ася не так красива, не так полна жизни, как ей хотелось бы. И в еще том, что Елена, родная мама Аси, умерла, а эта чужая, веселая, нахальная тетка заняла ее место.

- Ну, теперь-то тебе не до улыбок! - злорадно прошептала девочка.

Задумавшись, она поскользнулась, потеряла равновесие и чудом удержалась на ногах, благодаря прохожему, который вовремя подхватил ее под локоток.

- О чем замечталась, голубушка? - ласково спросил Смирнов. - Тебя Асей зовут?

- А вы откуда знаете?

Он махнул рукой в сторону подъезда, где у лавочки курил долговязый подросток. Возле него крутился здоровенный сенбернар.

- Мне во-о-он тот паренек подсказал, сосед твой.

Ася спохватилась, отпрянула. И отец, и Кристина постоянно твердили ей, что заговаривать на улице с незнакомыми мужчинами крайне опасно.

- Вы кто?

- Сыщик, - с улыбкой ответил Всеслав. - Поговорить с тобой хочу. Ты не против?

- Сыщик?! - Глаза Аси вспыхнули и стали огромными. - Из милиции?

- Не совсем. Я расследую убийство медсестры, с которой работал твой отец. У него возникли проблемы.

- У папы?

Ася совершенно не умела общаться, она переспрашивала, вместо того чтобы отвечать. Такая манера разговаривать выглядела нелепо.

- Да, - кивнул Смирнов. - Лев Назарович может оказаться подозреваемым.

Дочь Адамова бросила на него взгляд затравленного зверька.

- Вы хотите сказать… папу посадят в тюрьму?

- Пока нет. Ты согласна помочь мне во всем разобраться?

- Но я ничего не знаю! Папа ни разу не брал меня на работу! - Она была близка к истерике. - Я ничего не знаю!

- Можешь ответить на некоторые вопросы? - располагающе улыбнулся сыщик.

Доктор Адамов предупреждал его, что Ася нервная, и не преувеличил. Она побледнела, задрожала, раскашлялась.

Если бы Ася не растерялась так, этот мужчина понравился бы ей - крупный, сильный, уверенный в себе, с правильными чертами лица, хорошо одетый. И главное - он уважительно обращался с ней: улыбался, держал под руку, чтобы она не упала.

- У меня нога подворачивается, - объяснила девочка. - В детстве был вывих, и теперь сустав частенько подводит.

- Бывает. Не расстраивайся!

Ася опять закашлялась, окончательно смутилась.

- Извините, - сказала она, доставая из кармана носовой платок и прикладывая его к губам. - У меня бронхит. Вас не отталкивает, когда люди кашляют?

- Сейчас многие простужены. Я не обращаю на это внимания.

- Задавайте свои вопросы, - милостиво разрешила девочка.

Смирнов подумал, что напоминать ей о смерти матери будет жестоко, и начал издалека.