Шапито-шоу - [10]

Женя. Мне это не нужно.

Знаменский. Ты просто боишься!

Женя. Болтай-болтай.

Знаменский. Ты всю жизнь трясся над своей глухотой, не дай бог кто-то посмеется.

Женя. Ты нарушил принципы.

Знаменский. Меня достали ваши принципы.

Женя. Кто ты после этого?

Знаменский. Эти игры в индейцев вот где у меня сидят!

Женя. Вот как! Тогда нам не о чем больше говорить.

Валера. Иди, лижи им задницы. Ты больше не с нами.

Женя. Глухонемая обезьяна!

МОСКВА. КЛУБ «ОГИ» (ИЛИ «СОЛЯНКА»). НОЧЬ

Корреспондентка и Знаменский в клубе. Идет концерт. Выступает иностранец Джим Авиньон. Джим скачет по сцене, разворачивает собственные картины с собачками, кошечками, играет на детском синтезаторе, поет: «I like to be somebody else but me…»

Оператор танцует. Стол. За столом: Звукорежиссер, Попов, Рома Легенда, Волжин и Актер. Звукорежиссер и Попов спорят. Актер сидит со скучающим видом, положив нога на ногу, поглядывает в сторону сцены, курит и потягивает пиво. Заметив Корреспондентку, Актер машет ей рукой и декламирует:

Актер. Кто зайдет после звонка, тот получит тумака!

Корреспондентка. Я привела глухого певца!

Актер. Глухой певец! Офигенно!

Актер бросает на Знаменского взгляд, как бы едва заметив, и тут же обращается к Попову.

Актер. Послушайте, Сергей! Вам случайно не нужен глухой певец? В комплекте выставлять! А?

Попов не реагирует и продолжает спорить со Звукорежиссером.

Попов (Звукорежиссеру). Я даю ему шанс, который не даст никто. Без меня он отсидится в своем монтировочном цехе, и никто не услышит его песни, никто не узнает, что он жил.

Актер резко поворачивается к Знаменскому, почтительно встает, подает руку.

Актер. Извините. (Склоняет голову.) Много наслышан. (Косится на Корреспондентку.) Он понимает, что я говорю?

Корреспондентка. Да, конечно, он читает по губам.

Актер. Мечтаю увидеть, как вы поете…

Знаменский. Может быть, когда-нибудь увидите.

МОСКВА. ХЛЕБОЗАВОД. РАЗДЕВАЛКА. ДЕНЬ

В раздевалке переодеваются, снимают халаты, переобувают обувь. Женя демонстративно общается с Валерой и Максимом, игнорируя Знаменского (общаются жестами). Знаменский переодевается и подходит к ним. Они тут же перестают разговаривать, отворачиваются, отводят глаза. Знаменский обращается к Максиму:

Знаменский. Я хотел вам сказать, что с завтрашнего дня не буду выходить на работу. Я уезжаю.

Максим (Валере и Жене). Он говорит, что не будет работать, он завтра уезжает.

Знаменский. С начальством я договорился.

Валера. Ну и хорошо… Скажи, что справимся без него.

Женя. Да… Скатертью дорога… Куда он едет или это секрет?

Максим. Куда ты едешь?

Знаменский. В Крым, в Симеиз.

Женя. Понятно. Ну что ж… Скучать не будем.

МОСКВА. ЦВЕТНОЙ БУЛЬВАР. ДЕНЬ

Четверг. Тусовка глухих. Триста человек: все машут руками, общаются. Женя и Максим сидят на скамейке с пивом.

Максим. Ну а что? Он лучше нас понимает, лучше говорит. Конечно, ему путь к говорящим.

Женя. Что ты несешь? Какой путь? Кому он нужен?

Максим. Может, он им понравился. И эта журналистка, наверное, в него влюбилась…

Женя. Кому он нужен? Понравился-разонравился. Это все не настоящее.

Максим. …Согласен.

Женя. А ты помнишь, как мы поклялись?

Максим. Да…

Женя. Мы все вчетвером поклялись. Ты помнишь клятву?

Максим. Приблизительно…

Женя. Что там было?

Максим. Зачем вспоминать? Это давно было…

Женя. Это же клятва! На всю жизнь. Что ты из нее помнишь?

Максим. …У меня от пива голова не варит…

Приходит Валера. Приносит еще по бутылке.

Женя. Ты помнишь клятву?..

Валера. Какую клятву?

Женя. Нашу клятву! Что в ней было?!

Валера. А-а, клятву… Помню: «Мы — это мы… Мы не

второй сорт», а что еще — я уже не помню…

МОСКВА. ПОЕЗД. КУПЕ. ДЕНЬ

Поезд стоит на остановке. Корреспондентка лежит на верхней полке. Актер лезет к корреспондентке.

Актер. Тебе нужно съесть или выпить что-нибудь целебное!

Корреспондентка. Я не хочу.

Актер. Ты кислая. Скушай дыньку.

Корреспондентка. Я же говорю: не хочу!

Актер. Давай сделаю эротический массаж.

Корреспондентка. Ну отстань, пожалуйста, Сеня!

Она, смеясь, спихивает его. Актер подкатывает к Звукорежиссеру. Тот лежит задумчиво с плеером.

Актер. Николай, у тебя грустное лицо! Выпей пива!

Звукорежиссер приподнимается, берет пиво, не снимая наушников.

Актер (Знаменскому). Для таких людей просто необходим язык глухонемых.

Знаменский. Глухих! У немых нет языка — на то они и немые.

Актер. И опять ты прав. А покажи мне неприличные жесты? Вот как будет «жопа»?

Знаменский. Жопа.

Заходят Оператор и Авиньон. Оператор снимал иностранца на вокзале на маленькую камеру, и они смотрят съемки на дисплее.

Актер. Кен ай лук? Я снимал на такую камеру кино в Голливуде.

Оператор. Ты снимал в Голливуде?

Актер. Я не рассказывал? В Голливуде, в гостинице, когда я работал уборщиком, у меня был друг, поляк, тоже уборщик. У нас был план снять фильм и показать какому-нибудь продюсеру… Там, в принципе, все уборщики и официанты этим занимаются.

Оператор. Какой фильм? Художественный?

Актер. Ну да, мы снимали по очереди, то я его, то он меня.

Оператор. А где этот фильм, его можно посмотреть?

Актер. Не знаю. Меня депортировали. Я же ограбил супермаркет.

Актер вскакивает, хватает с верхней полки горн и трубит. Потом произносит с пафосом.