Шаолиньское ушу - [5]
Ци Цзигуан регулярно устраивал своим солдатам экзамены по боевым искусствам и ввел сложную градацию мастерства – пожалуй, первую продуманную систему за всю историю ушу.
Ци Цзигуан ощущал нехватку обобщающих трудов по ушу, которые объединяли бы в себе под единой теорией весь опыт полководческого мастерства и методы боевой тренировки воинов. И Ци Цзигуан, обладавший прекрасным слогом, решил сам взяться за кисть. Результатом его многолетних трудов стали две действительно грандиозные книги – «Новая книга записок о достижениях [в воинском деле]» («Цзяо синьшу»), «Записки о практике тренировки воинов» («Ляньбин шицзи»). Некоторые части этих объемных трудов публиковались в виде отдельных трактатов, например, раздел о кулачном бое, наиболее знаменитый из всех трудов Ци Цзигуана, был назван «Трактат о кулачном бое» («Цюаньцзин»). Удивительный труд Ци Цзигуана впервые позволил увидеть, что же представляло собой кулачное искусство в XVI веке. Перед нами аутентичное ушу, базирующееся уже на многовековом процессе развития и упорядочивания множества техник и методик, их философском и эстетическом осмыслении. Всего Ци Цзигуан описал 32 приема или, как он их назвал, «32 позиции, выбранные из лучших». Сейчас уже трудно понять, почему именно эти 32 приема отобрал генерал, однако его выбор был столь удачен, что эти приемы стали каноническими для многих стилей ушу. Более того, именно на них базируется технический арсенал самого известного внутреннего стиля – Тайцзицюань, куда вошли 29 из 32 форм Ци Цзигуана.
Ци Цзигуан предложил новый подход к построению обучения ушу. «Кулачный бой – это исток всех боевых искусств», – писал он. В этом и заключалось одно из наиболее существенных новшеств. Кулачный бой в армии всегда был на вторых ролях, хотя его значения в поединке никто не умалял. Кулачный бой развивался в основном в народных школах, где было меньше оружия, поэтому Ци Цзигуань и обратил свой взор к народным боевым искусствам. Он утверждал: «Нельзя упражняться с палкой, мечом, копьем, вилами, трезубцем, луком, дротиком, крюками, серпами, прежде чем не овладеешь движениями рук и тела из методов кулачного боя».
С той поры кулачный бой становится базой для всех видов ушу. Постепенно сложился следующий подход: к изучению боя с оружием ученика не допускают, пока он полностью не овладеет базовыми упражнениями (цзибэньгун) и основами кулачного боя. Базовым оружием Ци Цзигуан считал палку: «Если сумел овладеть палкой, то затем достигнешь мастерства в использовании всех видов оружия».
Сейчас, когда нам известны сотни стилей ушу, трудно оценить всю грандиозность усилий Ци Цзигуана. Ни до, ни после него таких обобщающих трудов никто не создавал. Он систематизировал многочисленные сведения о боевых искусствах и признал народное ушу не средством забавы масс и укрепления тела, но серьезным искусством боя и духовного саморазвития. Деятельность Ци Цзигуана стимулировала стратегическую мысль многих блестящих теоретиков и практиков ушу. Императорский наставник ушу Хэ Лянчен, который состоял одно время под командованием Ци Цзигуана, создает труд «Записки о ведении сражений» («Чэ люй»). В этом труде помимо сведений о теории ведения сражений, содержится описание едва ли не пятидесяти различных школ кулачного боя и владения оружием.
Еще одной личностью, оставившей заметный след в истории ушу, явился У Шу (1611-1695) по прозвищу Цаньсяо (Голубое острие), второе имя которого было У Цяо. Познания У Шу были столь обширны, что он одинаково блестяще комментировал древние каноны, сам писал стихи, составлял труды по стихосложению, астрономии, медицине, географии, магии, геомантике и многому другому.
В 1633 году судьба сводит его с мастером Ши Дянем (Ши Цзиньянем) – одним из величайших мастеров искусства боя с копьем, изогнутым мечом дао и кулачным бойцом. Два года изнурительных тренировок не прошли даром. Сам мастер сказал У Шу: он передал ему все, что знал, и, дав рекомендательные письма, отправил в странствия. Перед смертью Ши Дянь назвал лишь одного своего ученика, который воспринял от него школу – У Шу. Удивительно, но У Шу благодаря своим врожденным способностям и правильному настрою воспринял школу всего за два года. Даже по тем временам это был довольно короткий срок. Но юноша не успокаивается на этом. Вероятно, он чувствует, что своей жизнью выполняет особую миссию в развитии китайских боевых искусств. Тогда У Шу предпринимает то, что до него не удавалось никому. Он по очереди обучается в двух из трех крупнейших школ боя с копьем – кланов Ша и Ян. Как не силен был молодой У Шу во владении копьем, он прекрасно понимал, что этого еще недостаточно, чтобы считаться не то что мастером, но хотя бы человеком «высокого боевого мастерства».
По канонам того времени такой боец должен был владеть по крайней мере тремя-четырьмя видами оружия, причем обучение его проходило непременно под руководством носителей истинной традиции. Имена таких людей юноше были безусловно знакомы. Они произносились среди поклонников ушу с трепетом и уважением, иногда полушепотом, дабы великий мастер не подумал, что кто-то осмеливается невежливо считать его своим другом. Пока мастер сам не назовет ученика своим другом или братом, такое фамильярное отношение могло дорого обойтись невеже. Носители истинной традиции тогда, как, впрочем, и сейчас, были зачастую неуловимы. Их жизнь проходила в странствиях по Китаю, а за ними тянулся шлейф мифов и легенд.
