Шантажисты - [10]

Я посмотрел на него.

- И все-таки ты не преминул их проверить даже после совместного участия в регате на Бермудах. Хазелтайн поморщился.

- Видишь ли, мокрых коек я с ними не делил - мы спали по очереди. Конечно, я их проверил. Умение хорошо управляться с яхтой еще не означает, что человеку не хочется разбогатеть. Может, он мечтал сам стать хозяином этой яхты.

- Думаешь, их похитили?

- Какая разница, что я думаю, - заявил он. - Пока все мои размышления ни к чему не привели, именно поэтому ты мне и понадобился. Не позволяй мне вкладывать в твою голову свои мысли. Я предпочитаю услышать твои предположения.

Я пожал плечами.

- А что насчет этого Лео?

- Лео Гонсалес. Пятьдесят четыре года, рост пять футов семь дюймов, вес сто тридцать фунтов. Смуглокожий, черные волосы, карие глаза. На левой руке не достает двух - двух последних - пальцев. Потерял их, когда был напарником одного из рыбаков, прежде чем нанялся к Гуляке. Кажется, они подцепили на крючок большую черную марлинь, Лео держал бечеву и в суматохе, для большей надежности, обмотал ее пару раз вокруг пальцев, чего ни в коем случае делать нельзя. Рыба рванулась, бечева натянулась и пальцев как ни бывало. Думаю, случилось это, когда он был молодым и зеленым, потому что у Гуляки он никогда не делал подобных глупостей, да иначе и не продержался бы у него целых одиннадцать лет. Крепкий парнишка и на все руки мастер: он тебе и курс в непогоду удержит и горячее подаст, пусть яхта хоть на ушах стоит. Гуляка всегда считал, что с Лео ему крупно повезло.

У меня промелькнула мысль, что пятидесятичетырехлетний представитель национального меньшинства - судя по его фамилии - мог за одиннадцать лет устать разыгрывать из себя пай-мальчика, однако мое шведское происхождение позволяет мне в лучшем случае претендовать на знание скандинавов, да и то, я не слишком уверен в том, что касается норвежцев, финов и датчан. Я открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но передумал. Все темные пятна на биографии Лео Гонсалеса наверняка отражены во врученном мне досье, а то, что Хазелтайн явно его недолюбливает и тем не менее угрюмо перечисляет все его добродетели, еще больше утвердило меня в мысли, что рассказывает он далеко не все. Что ж, для опытного секретного агента правительства, зачастую просто помешанного на секретности, недоговорки - родная стихия.

Я сделал попытку прощупать почву.

- Амиго, ты уверен, что твоя девушка жива, но упрямо говоришь об ее отце в прошедшем времени. Пожалуйста, растолкуй мне это противоречие.

Хазелтайн нахмурился, и его глаза опять сделались мутноватыми и неприятными. Это навело меня на мысль, что миллионер из Техаса с сильной примесью индейской крови представляет собой еще одно национальное меньшинство, в котором я совершенно не разбираюсь.

- Не надо гениальных догадок, напарник, - холодно произнес, он. Потом пожал плечами. - Что тебе сказать. Надежда умирает последней.

- Не совсем, - возразил я. - Дело в том, что ты действительно считаешь их мертвыми.

Лицо Хазелтайна стало жестким и неприятным. Сейчас ему недоставало только боевой раскраски и скальпировочного ножа.

- Черт бы тебя побрал...

- Успокойся, дружище, - оборвал я его. - Мы не Федеральное Бюро по розыску пропавших без вести. Да такого бюро и не существует. Ты знал об этом, когда обратился к нам. Слишком уж много ты затратил сил, чтобы отыскать нашу контору и переговорить с нужным человеком. Не сомневаюсь, что тебя проинформировали, какого рода приказы выдаются из этой конторы. Приказы эти никоим образом не связаны со спасением пропавших в море прекрасных дам.

Хазелтайн глубоко вздохнул.

- Ладно, - неожиданно мягко проговорил он. - Ладно, гений. Они мертвы. Прошло пять недель, так что уцелеть они не могли. Я пытаюсь себя обмануть, но это совершенно бессмысленно. Ясно?

- Это мне ясно, - сказал я. - Не ясно другое. Если они мертвы, зачем тебе понадобился я?

- Я же тебе сказал, - с бешенством произнес он. - Черт побери, я тебе все объяснил! Яхта не могла потонуть сама по себе. Гуляка Фиппс не посадил бы на рифы свою любимую "Аметту". Тем более, что на борту были его жена и дочь. Его не мог застигнуть врасплох с поднятыми парусами и открытыми иллюминаторами внезапный шквал. Он не стал бы бросать окурок в открытую емкость с бензином в машинном отделении и не позволил бы сделать это кому-либо другому. К тому же, двигатель он поставил себе дизельный, так что бензина на борту не было вообще. Опять же из соображений безопасности. Если "Аметта" утонула, значит кто-то ее потопил. Если они мертвы, их кто-то убил. Намеренно.

- Конечно. Одно из обитающих в Ужасном треугольнике морских чудовищ, о которых ты мне рассказывал.

Хазелтайн издал короткий, хриплый смешок, похожий на лай.

- Это сплошная чепуха, - заявил он.

- Значит, ты не веришь в Заколдованный океан?

- А ты? - Он поморщился. - Бьюсь об заклад, достаточно выбрать наугад любое место в океане с достаточно оживленным движением в воздухе и по воде, внимательно к нему присмотреться, и там откроется столько тайн, что волосы станут дыбом. Еще в прошлом веке целые деревни багамских туземцев строились из обломков кораблей. Парусники разбивались об эти рифы один за другим. Зона здесь крайне неблагоприятная для судоходства: скрытые верхушки рифов и коварные течения, отмели, непредсказуемые из-за приливов и отливов. Да и Гольфстрим не подарок. Когда холодный северный ветер гонит воду навстречу этому теплому потоку, начинается сущий кошмар. Гарри Коновер, например, возможно немного переоценил возможности своей "Ревонок", налетел на одну из тамошних гигантских волн и обшивка раскололась как скорлупа. Нет, я не верю ни в каких морских чудовищ или летающие тарелки со смертоносными лучами. Я верю в другое.