Шантаж с оттенком страсти - [6]

— Моя фамилия Драммонд, кстати. Я уже говорила вам это на прошлой неделе, — сказала Жизелла. — Когда моя бабушка вышла замуж за Бенедека Барси, у нее уже была моя мама.

— Правда? — Он почесал подбородок.

Она пристально посмотрела на него.

— Что это значит?

— Я просто делаю свою домашнюю работу.

Она заинтриговала его сразу же, как только он в первый раз увидел ее фотографию. Он тогда собирал информацию о семье Бенни. Обстоятельства сложились так, что покупка дома Гаррисонов была мудрым и единственным решением. Но его могло там и не быть, если бы она уже не завладела его вниманием. Из своих источников он знал, что она годами охотилась за той серьгой. И он воспользовался этим случаем.

И если бы он не знал об этом ее интересе, он мог бы поверить, что она искренне отвечала на его поцелуй. Конечно, это было не так. Она пыталась манипулировать им. Но, даже понимая это, он против своей воли был заворожен ею.

— А вы свою делали? — спросил он.

— Домашнюю работу?

— Да. Как там Бенни? Не важно. Меня это не волнует. Если только он не умер. Это единственное, чем можно оправдать его нежелание отвечать на мои звонки.

Она сжала губы, выпрямилась и расправила плечи.

— Я не смогла связаться с ним.

— Тогда почему вы здесь?

— Вы сами знаете. Серьга. Вы не захотели встречаться с Рози, поэтому здесь я. Я готова проявить щедрость.

— Меня это не интересует, — солгал он.

Ему было очень интересно, как она будет играть эту партию.

— Я пока даже не назвала вам цену.

Он пожал плечами.

— Сколько бы вы ни предложили, кое-кто другой заплатит вдвое больше.

— Виктор Рохан?

— Вы знаете его?

— Я знаю о нем. Мы не встречались. Так вы планируете продать серьгу ему?

Она, как и он, притворялась бесстрастной, но ее пальцы нервно сжали ножку фужера, выдавая ее волнение.

— Я еще не решил.

Виктор Рохан стал для Кейна занозой в заднице, настойчиво уговаривая его продать серьгу ему, при этом постоянно повышая цену. Кейн не собирался играть с ним. Он слышал, что Рохан был из тех людей, с которыми лучше не шутить. При других обстоятельствах Кейн с легкостью расстался бы с серьгой за скромное вознаграждение.

Но тогда Жизеллы здесь не было бы.

— Что, если я удвою последнюю цену, предложенную Виктором? — спросила она.

Кейна снова поразила ее бравада. Он назвал последнюю цену, предложенную Виктором, и у нее дрогнули ресницы.

Он усмехнулся.

— Готовы удвоить?

— Я не блефую. Просто я не подозревала, что ставки растут так быстро. Я готова заплатить. Мы договорились? — Она протянула ему руку.

— О черт, нет. Мне не нужны деньги, а серьга тем временем растет в цене с каждым днем.

И этот инструмент давления на нее был для него бесценен.

Он продолжал потягивать свой бурбон, и она опустила руку.

— Вам отчаянно нужна эта вещица, не так ли? Почему? — Серьга была красивой, насколько Кейн мог судить, но он не понимал, с чего вокруг нее поднялся такой ажиотаж. — Вы хотите сами перепродать ее Рохану и получить навар?

— Нет. — Она приняла оскорбленный вид. — Я уже говорила вам. Я хочу подарить ее бабушке.

— Одну серьгу?

— Она имеет большую ценность для нее.

Кейн никогда не понимал, что значит быть привязанным к какому-нибудь предмету. У него не было даже любимой пары джинсов, не говоря уже о часах или яхтах. Все можно было заменить, если есть деньги.

Единственное, что задевало его, — это когда кто-нибудь пытался что-нибудь у него отнять. А такое случилось. Несколько недель назад ее кузен Бенни сделал именно это. Он обобрал кучку инвесторов, которые старались теперь утопить Кейна.

Он должен помнить только об этом, а не о том, как целовал эти пухлые губки со страстью, которая сжигала его с тех пор. Он чувствовал себя зверем, почуявшим крупную добычу.

— На меня не влияют эмоции, — сказал он и залпом выпил остатки бурбона. Он окинул ее презрительным взглядом, твердо намеренный не дать ей почувствовать, как глубоко она запустила в него свои коготки. — Даже похоть.

Жизелла оделась так, чтобы пройти мимо охранников, не отвечая на кучу вопросов. На подобных мероприятиях всегда присутствовали чьи-нибудь любовницы или жены. Ей всего лишь пришлось сказать:

— Я приехала к мужу.

И ее пропустили без лишних вопросов.

Теперь, однако, когда Кейн Майклз с циничной усмешкой оценивающе разглядывал ее, ее бросило в жар, и она пожалела, что не надела деловой костюм.

Она не могла не понять его последнего замечания. Значит, она вызывает в нем похоть? Это должно было бы оскорбить ее, а не пробудить в ней желание. А она испытала скорее удовольствие, чем возмущение.

Она ничего не могла поделать с тем, что ее тянуло к нему, как магнитом. Он был хорош даже в сорочке с расстегнутым воротником и в замшевом пиджаке. А сегодня на нем был смокинг с атласными отворотами. Он должен был быть похожим на всех присутствовавших мужчин, но он казался на голову выше их всех. И он это знал.

Пытаясь скрыть, какое глубокое впечатление он производит на нее, Жизелла сказала:

— Если я пришла бы сюда соблазнить вас, вы уже знали бы об этом.

Он улыбнулся, показав белоснежные зубы. Это была улыбка удовлетворения.

— Мне нравится чувство юмора, особенно в моих врагах. Это не дает мне скучать.