Шанс на жизнь, шанс на смерть - [47]

Дурацкие указания я слушала в пол уха, глубоко задумавшись о том, как бы вывернуть сложившуюся ситуацию себе на пользу, поэтому окончание речи успешно пропустила и спохватилась, только когда Мирко прикрикнул на меня и велел поторапливаться.

Нарочито медленно спешившись, я поплелась к двери. Вблизи стали видны глубокие выбоины на косяке и стене, будто по ним колотили чем-то тяжёлым и острым; чуть правее крыльца несколько нижних в срубе брёвен были закопчены до черноты, словно их кто-то поджигал, но дерево так толком и не занялось. Приоткрытая дверь то ли показывала гостеприимство хозяина дома, то ли являла скрытое предупреждение: входи, коли готов бросить ему вызов. Случайный порыв ветра качнул створку, заставив её скрипнуть, а меня вздрогнуть. Пальцы неуверенно скользнули по отполированной тысячами прикасаний ручке, и я просочилась внутрь, бросив через плечо прощальный взгляд к небу.

В доме было уютно, нереально тихо и приятно прохладно по сравнению с улицей, где начинало припекать солнце. По углам полупустой просторной комнаты ютились, спасаясь от льющегося из окон света, блеклые тени.

— Есть здесь кто-нибудь? — едва слышно спросила я в пустоту, робко двигаясь к середине комнаты.

В лицо дунуло сквозняком с лёгким запахом озона, мороза и… роз? Прямо на моих глазах из тени выступил силуэт, непостижимым образом скрывавшийся в ней доселе. Это был мужчина лет на пять старше меня, с тёмными, отдающими в зелень волосами. В его взгляде читалось умеренное любопытство, в глубине зрачков медленно угасало призрачно-синее пламя, радужка переливалась всеми оттенками голубого. Не давая вырваться наружу нервной дрожи, я сглотнула, облизнула сухие обветренные губы — на языке остался солоноватый привкус, на зубах скрипнул песок, и мне вдруг стало как-то неловко от моего потрёпанного внешнего вида. Мужчина был одет во всё чёрное и только широкий пояс с короткими парными ножнами выделялись тёмно-красным цветом. Я хотела что-нибудь сказать, но хозяин избушки остановил меня жестом.

— Будешь говорить, если я спрошу, — невежливо обрезал он. — Оружие?

— Нет, у меня только это, — я демонстративно помахала перед его носом зажатым между пальцами посланием.

На слово представитель какой-то из уголовно наказуемых профессий мне не поверил, тщательно обыскал, исследовал каждый карман и без добычи не остался — из забытых даже мной закромов одежды был извлечён изрядно помятый листок бумаги, в котором я без труда узнала свою экстрскую находку.

— Эй, отдайте! — вырвалось у меня, но наёмник, или кто он там был, проигнорировал мой возглас и продолжил спокойно изучать свой трофей.

Пробегаясь глазами по тексту, мужчина явно не читал, а будто искал какую-то фразу или слово. На пятой или шестой строчке он заинтересованно остановился, не отрывая взгляда от листка, обратился ко мне:

— Ты знаешь этот язык?

— Немного, — неуверенно ответила я, сама сомневаясь в правдивости своих слов.

Наёмник взглянул на меня, улыбаясь половинкой губ, и протянул вновь аккуратно сложенную бумажку. Я взяла её не сразу, удивлённая не только неожиданным возвратом имущества, но и ярко-зелёным цветом его глаз, которые, как мне помнилось, минуту назад были голубыми. Он терпеливо дождался, пока я очухаюсь, сделав¸ видимо, скидку на женскую впечатлительность, и невозмутимо продолжил, словно и не вёл себя только что крайне неприветливо:

— Так кто ты и зачем пришла?

— Меня к вам… послали, — на сей раз без задержки отреагировала я, намеренно заменяя нейтральное «прислали» красноречивым «послали». — Я практически ничего не знаю, так что, думаю, вам стоит почитать их письмо.

Небрежно выхватив у меня бумажку, мужчина просмотрел по диагонали текст, недовольно кривясь, и, раздражённо смяв листок, бросил его не глядя через плечо, метко попав в не закрытую заслонкой печь. Я непроизвольно сделала шаг назад, памятуя о шаткости своего положения вообще и в этом доме в частности.

— Если это предложение вас ничем не заинтересовало, может, я пойду? — невинно поинтересовалась я, отступая к двери. — А у вас есть задний ход?

Снисходительно улыбнувшись, наёмник отрицательно покачал головой, решительно схватил меня за локоть и потащил на улицу. Разбойники, ждавшие меня во дворе, весьма обрадовались нашему появлению. Правда, Мирко был явно разочарован тем, что я вышла из дома целой и невредимой…

— Вы поедете с нами, достопочтимый Телас?

Наёмник не удостоил бандитов ответом, молча вывел откуда-то красивого серебристо-чёрного коня и жестом предложил нам поторапливаться. Впрочем, ему пришлось подождать, пока Мирко свяжет мне руки, мстительно затягивая узел, а расслабившиеся за время стоянки унылые лошадки оторвутся от лужайки и нехотя повернут морды к дороге.

Обратный путь напоминал гонку за временем: конь Теласа нёсся впереди, словно не замечая ухабов и рытвин, а наши серые кобылки, постоянно подстёгиваемые разбойниками, едва удерживали дистанцию, спотыкаясь и разбрызгивая тучи грязи на каждом шагу. Моя лошадь, похоже, была самой слабенькой — наверно, её предусмотрительно выделили мне во избежание попыток бегства, но теперь она выбивалась из последних сил, вынужденная не отставать от своих подружек более чем на длину поводьев, крепко привязанных к луке седла Мирко.