Шанс для неудачников. Том 2 - [10]

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Реннер после того, как я устроился в кресле, стоящем с другой стороны стола.

— И почему меня все об этом спрашивают?

— Капитан Рейф несколько переусердствовал с первой партией размороженных, — сказал Реннер. — Боюсь, он слишком близко к сердцу принял мои слова о том, что нам нужно действовать как можно быстрее. Он ускорил процедуру криореанимации, в результате чего она могла пройти слишком болезненно и причинить пациентам вред.

— Она была болезненной, — подтвердил я. — Но я думал, что так и должно быть.

— Нет, отчасти это и наша ошибка, — сказал Реннер, не став валить всю вину на своего подчиненного. Так вот что имел в виду корабельный врач, когда говорил Рейфу о нарушении протокола… — Первая партия состояла из восьми человек, все получили ущерб разной степени тяжести. Двое умерли. Ваш случай пока самый благоприятный.

— Генерал Визерс тоже был в первой партии?

— Увы.

— Его амнезия так и не прошла?

— Нет. Сейчас мы подвергаем его тотальному ментоскопированию, и разбираться с массивом полученных данных нам придется очень и очень долго, — вздохнул Реннер. — Несмотря на то что в целом картина ясна и без его показаний, мне нужно выяснить некоторые подробности. Вы не знаете, были ли у него союзники среди скаари? Некоторые использованные технологии указывают на то, что здесь была замешана Гегемония.

— Были, — подтвердил я.

— И вы знаете кто?

— Клан Кридона.

— О, — сказал Реннер. — Что ж, это многое объясняет. Клан Кридона очень ловко воспользовался сложившейся ситуацией и извлек из нее максимальную выгоду. Это сразу заставило нас заподозрить, что он был к ней готов.

— Что же случилось?

— То, чего мы всегда боялись. Впервые за долгие века у Гегемонии появился доминирующий клан и единый правитель. Гегемония более не является хаотичной структурой, в которой одни не ведают, что творят другие, и скаари больше не грызут друг другу глотки в межклановых разборках. Теперь они выступают единым фронтом.

— Они нападут?

— Они уже напали. Ими уничтожено население шести приграничных миров и двух миров, ранее входивших в состав Альянса. Кроме того, мы находили следы их присутствия и на необитаемых планетах.

Значит, Визерс ошибся, и все жертвы были напрасными. Он не остановил войну, он только вручил преимущество в руки врага.

— Каков прогноз?

— Прогнозы на войне — дело неблагодарное, — сказал Реннер. — Сейчас мы стараемся сделать все возможное, чтобы не допустить их полной и безоговорочной победы.

— Но как они умудрились восстановить свои силы так быстро? — спросил я. — Не знаю, как обстоят дела у вас, но человечество, судя по тому, что я слышал, просто лежит в руинах…

— Нельзя сказать, что все человечество, — вздохнул Реннер. — Да и не лежит оно в руинах, а довольно активно в них копошится. Но против единой Гегемонии шансов у них нет.

— А у вас?

— Мы над этим работаем, — сказал Реннер. — В том числе и прямо сейчас. Расскажите мне все, что вы знаете о генерале Визерсе. Планы, союзники, ресурсы. Расскажите мне о том, что вы предприняли на Веннту. Расскажите мне о своих контактах с Визерсом. Во всех подробностях.

— Это будет довольно длинная история, и начать ее придется не с Веннту.

— Я понимаю, — вздохнул Реннер. — Хотите чего-нибудь выпить?

Я рассказал ему почти все.

Изредка я делал паузы, притворяясь, что припоминаю подробности, а на самом деле прикидывая, как получше умолчать о роли, которую в произошедших событиях сыграл Холден. Если учесть, что на Веннту он был нашим единственным источником информации, получалось у меня плохо, так что махнул рукой на всю предосторожность и выложил Реннеру правду о Фениксе, скрыв от него только тот факт, что встречал его не только в этом времени, но и в Белизе двадцать первого века.

— Это очень странно, — заметил Реннер, когда я в своем рассказе добрался до Веннту и тюремной камеры, в которой мы нашли Холдена. — Генерал замыслил массовые убийства, а террорист номер один в галактике пытался его остановить.

— Он утверждал, что хочет продолжения войны, — сказал я. — Если у него и были какие-то другие мотивы, мы об этом уже не узнаем.

— Вы утверждаете, что он мертв?

— Я видел это собственными глазами.

— Он — Феникс, — сказал Реннер. — Многие собственными глазами видели, как он отправляется на тот свет. После чего он всегда возвращался.

— Как можно восстать из праха?

— Настоящему Фениксу это как-то удавалось, — сказал Реннер.

— То есть вы на самом деле верите во все эти мифические истории о его воскрешении?

— Я верю фактам, — сказал Реннер, делая у себя какую-то пометку. — Значит, все это время телохранитель Асада ад-Дина был с вами?

— Да, начиная с космической станции и до его гибели на Веннту, — сказал я. — А это имеет какое-то значение?

— Имеет. Продолжайте.

Дальнейший рассказ много времени не потребовал. Последним, что я помнил на Веннту, был наш неудачный штурм, когда я пришел в себя на «Одиссее», корабль уже ушел от планеты и двигался к границам звездной системы.

— Рассказ полковника Риттера подтверждает эту версию, — сказал Реннер, когда я закончил. — Да и другим известным нам фактам она не противоречит.