Шанхайский регтайм - [7]

Ждать пришлось долго. Дядя несколько раз щелкал крышкой часов, поглядывая на фосфоресцирующие стрелки. Шел третий час, времени до рассвета осталось мало и, заразившись нетерпением племянника, Саидов нервно перебирал косточки сандаловых четок.

Наконец за стеной послышался шорох, негромкий условный свист и скрежет отодвигаемого засова. Скользнув вдоль стены, бухарцы протиснулись в приоткрывшуюся калитку. Впустивший Ахмет, прошептал:

— Все хорошо: старик и служанка лежат в своих комнатах связанные.

Кивнув, Абдалла быстро, почти бесшумно пошел по дорожке мимо корявых деревьев, отбрасывавших в свете выглянувшей луны причудливые тени. Сын покойной сестры старался не отставать.

Следом за подоспевшим турком нырнули в дом. Прошли в спальню, где на полу горела керосиновая лампа. С непривычки щурясь, Юсуф отошел к занавешенному покрывалом окну. Насупившийся Бога стоял около скомканной постели, поверх которой лежал связанный по рукам и ногам старик. Во рту Рустама Мухаммадзи торчала скрученная тряпка, заменявшая кляп, седые усы и бороду испачкала кровь из разбитого носа. Вытаращенные от ужаса глаза следили за налетчиками.

— Можете пока идти, — сказал Абдалла. — Поройтесь в доме, поищите что-нибудь для себя. Дверь прикройте.

Турки послушно вышли. Взяв лампу, Абдалла медленно прошелся по комнате, отбрасывая длинную ломаную тень. Старик Рустам с хлюпаньем потянул носом. Подойдя к нему, бухарец опустил лампу на пол и присел на корточки у тюфяка. Взял старика за руку чуть повыше стягивавшего кисти ремня. Вздрогнув, пленник замычал, пытаясь что-то сказать.

— Слушай меня очень внимательно, — начал Абдалла, — повторять я не буду. Сейчас я вытащу эту грязную тряпку и задам несколько вопросов. Ответишь честно — будешь жить. Соврешь — будем жечь пятки и резать шкуру на ремни. Выколем глаза…

Он вытащил импровизированный кляп. Рустам шумно и жадно задышал, закашлялся. Попросил воды.

— Подождешь, — бухарец жестом остановил двинувшегося с места племянника. — Воду получишь после того, как честно ответишь на вопрос. Но учти… я ответ знаю. Спрашиваю, чтобы проверить твою искренность. Если соврешь… — Абдалла взял старика за горло. — К тебе вечером приходил гость из Персии. Для кого он оставил письмо?

Сглотнув, пленник ответил, что письмо передали для брата покойной жены. Он живет под Кабулом. В селении… Голос Рустама оборвался: он захрипел, хватая воздух оскаленным ртом. С каждой секундой дядины пальцы все сильнее сжимали ему горло. Старик судорожно забился в постели.

— Придержи ему ноги, — Абдалла навалился на жертву. — Быстрее.

Стараясь не думать о том, что делает, Юсуф шагнул к постели и, опустившись на колени, зажал подмышкой костлявые лодыжки старика. Рустам страшно захрапел, налившиеся кровью глаза выпучились. Видя, что чуть-чуть и допрашиваемому придет конец, дядя разжал пальцы.

Срываясь с хрипа на кашель, несколько минут старик приходил в себя. Наконец, он обмяк, негромко застонал. Абдалла несильно шлепнул по лицу хозяина дома.

— Молчать, — сказал он. — Повторяю вопрос… Больше не врать, мое терпение кончилось. Для кого передали письмо?

— Для Ибрагим-бека (22), — выдохнул Рустам. — Правду говорю. Аллахом клянусь!

— Не кричи, — поморщился купец. — Ты прогневал бога и он не услышит твои крики. Но в этот раз ты сказал правду. Ты служишь Ибрагим-беку с прошлого лета… Куда ты спрятал письмо? Только не огорчай меня упрямством, пожалуйста.

Дядя вынул из широкого рукава халата короткий, острый нож. Показал пленнику. Тот мелко затрясся.

— Письмо здесь, — начал старик всхлипывая, — в комнате. Там у стены под ковром есть тайник. В левом углу.

Абдалла поднялся, подошел к стене и отвернул ковер:

— Здесь?

— Да, да, — затряс бородой Рустам.

Присев, бухарец поковырял кончиком ножа земляной пол. Нашел щель и поддел деревянную крышку тайника. Достал из него маленький медный кувшин с запечатанным горлышком. Сковырнув воск, вылил оливковое масло на пол. Заглянул внутрь кувшина и вытряхнул на ладонь алюминиевый футлярчик размером с указательный палец.

Абдалла вернулся к лампе и, рассмотрев футляр при ярком свете, раскрутил. Внутри оказался листок бумаги, свернутый в трубочку. Развернув письмо, торговец увидел знакомую ему тайнопись.

— Будем уходить, — сказал он племяннику. — Передай Ахмету, чтобы шел ко мне.

Выпустив ноги старика, Юсуф вышел из комнаты. Идя на свет масляной лампы, он отыскал воров в кладовой. Вдоль стен стояли открытые сундуки. Повсюду валялась одежда, рулоны тканей и медная посуда. На полу лежали два покрывала и Бога с Ахметом, деловито складывали на них отобранные вещи.

— Ахмет, тебя дядя зовет, — сказал Юсуф. — Заканчивайте с тряпками. Время идти.

— Сейчас, эфенди, — пробормотал турок.

Он торопливо свернул какой-то халат и добавил к своей куче. Привычно увязав краденое, вор потащил тюк из комнаты. Бога сунулся в сундук, стал торопливо выбрасывать из него вещи. На пол рядом с ногами Юсуфа посыпались какие-то бумаги, раскрывшись, шлепнулась книжка в кожаном переплете. Воспитанный в уважении к книгам, любивший читать молодой человек нагнулся за томиком.

Машинально взглянув на пожелтевшие страницы, он с удивлением увидел, что текст написан русскими буквами. Разобрав несколько строчек, заинтригованный Юсуф понял, что перед ним ежедневник какого-то русского. Заинтересовавшись находкой и стараясь отвлечься от мрачных мыслей, не покидавших его после ухода из дома Мустафы, он принялся листать страницы. Судя по датам, написано почти полсотни лет назад. На первой странице автограф: