Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью - [85]
С трансперсональной антропологией все обстоит иначе, нежели с традиционной антропологией. Если классический этнограф смотрел на шамана извне, использовал его как информанта, делал наброски по поводу ритуалов и фиксировал телодвижения во время транса, то сегодняшний этнограф поставлен перед гораздо более сложными проблемами: ему надо выполнять не только прежние задачи, но и пытаться самостоятельно проникнуть во внутренний психологический универсум, в альтернативные состояния сознания духовного человека, который живет, руководствуясь совершенно иными логическими и пространственно-временными критериями, нежели те, которые в состоянии представить себе нормальное научное сознание исследователя. Проблемы, которые возникали перед антропологией при интерпретации ею магического мышления, представляются нам сегодня проблемами коммуникации различных способов ментального функционирования. Наше сознание существует не только в пределах эвклидово-ньютоновской познавательной структуры — эта модель воплощает лишь некое особое состояние, которое заняло в жизненном пространстве западного человека неоправданно важное место.
С развитием материалистических представлений о мире к многим высшим формам сознания человека стали относиться без должного уважения и начались весьма неприятные столкновения науки и магии. Конфронтация научного и магического сознания сегодня все больше утрачивает силу. Пионеры былых исследований между тем сами «катапультировали» в область, близкую традиционным представлениям о мире. Прошлое и будущее оказались идентичными друг другу. Речь идет лишь о том, чтобы детально показать, что человечеству пришлось использовать в начале своего существования альтернативные состояния сознания, чтобы иметь возможность выжить. Рациональный стиль исследования порождает из самого себя понимание необходимости дополнительных способов исследования. Как классическая физика трансформируется в релятивистскую физику, точно так же нормальное состояние сознания постигает свою собственную ограниченность и начинает рассматривать себя лишь как ступень на пути к многообразным формам сознания. Сегодня требуется акт самозабвения для вступления в новую плоскость познания. Рациональный способ мышления рвется к вершине и вот-вот окончательно обоснуется в сфере познания, бесповоротно утверждая собственную деструкцию.
Сознание остается в стабильном состоянии, когда не отвлекается на колеблющие его моменты восприятия. Каждое состояние сознания стремится сохранять равновесие, каждый стремится к обретению возможно большей ясности в своих принципах и вытесняет все мешающие формы восприятия. И как каждое состояние сознания нуждается для своих трансформаций в целом ряде меняющих сознание конкретных обстоятельств, так же и наша стабильная парадигма сознания или господствующая научная теория разрушаются лишь тогда, когда возникает достаточно дестабилизирующих альтернативных факторов — мы сейчас подходим как раз к этому моменту. Мы находимся сейчас перед возможностью второго коперниковского открытия, перед глобальной революцией сознания. Каким образом знание альтернативных состояний сознания влияет на нормальное сознание? Воспоминания о трансперсональных символах, паранормальных контактах, контакты с сущностями нечеловеческого происхождения и т. д. — все это сохраняется, лишь определенным образом трансформируясь, в нормальном состоянии сознания. Человек держится за проявления духовного и пытается приблизиться к ним через ритуал, из которого вырастает религия с ее общим контекстом. Религия и магия — а магия есть не что иное, как постижение трансперсонального измерения — берут свои истоки из измененных состояний сознания. Законы магии— это законы высших сфер сознания. Наша этнология пытается овладеть магическими сферами с помощью средств обычного интеллекта — попытка, приводящая к неудаче, так как невидимая магическая стена и отфильтрованный нормальным сознанием мировой опыт препятствуют вхождению в другие сферы сознания и понуждают толковать магические закономерности с точки зрения закономерностей собственного рационально-каузального мышления. Заложенная в представлениях «примитивного» мира критика западной культуры еще ни разу не пыталась обнаружить себя. Хотя к традиции многих социально-философских течений и принадлежит критика цивилизации, до сих пор еще никто не отваживался поставить магически-религиозную картину мира в пример механистически-материалистскому его толкованию. Здесь же это должно стать нашей целью при поддержке самой западной науки. Парадокс состоит в том, что наши современные психологические и физические знания самым неожиданным образом все больше приближаются к представлениям традиционных обществ. А трансперсональная наука, после того как микрофизики начинают заговаривать о единстве физического мира и сферы сознания, делают последний шаг и разрабатывают широкий спектр форм сознания: от простых состояний собственного Эго до близкого мифологическому обретения единения со всем бытием. Общей характерной чертой альтернативного состояния сознания является его направленность на обретение единства, независимо от того, вызвано оно психотропными растениями и грибами, молитвой, танцем, пением, медитацией, использованием аскетической техники, такой, как пост, лишение себя сна, самокастрация. Результатом всякий раз становится нарастание духовных связей и взаимовлияний вещного мира, в котором обычно все представляется нам обособленным друг от друга. Разница между изменением сознания, которое вызвано применением простых психоделических таблеток или мистическим ощущением единства всего сущего, состоит лишь в степени интенсивности, но не в самом принципе возникновения этого ощущения единения, который прослеживается на всех уровнях трансперсонального сознания. Ощущение единства возникает в процессе усиления интеграции и растущего понимания универсальной интеракции и взаимовлияния всех аспектов существования. Если у начал нашей науки лежала идея наивного стремления предметов друг к другу под влиянием давления и толчков ньютоновской механической модели планеты, то сегодня нашей физикой подтверждается, что все элементарные частички оказывают друг на друга взаимное влияние и зависимы друг от друга. И в плоскости макрокосмоса мы обнаруживаем единство всего мира растений и животных, людей, а также необходимое единение всех рас и культур нашей планеты. Дискуссией об альтернативных состояниях сознания я хотел показать, в какой степени соотношение сил в окружающем нас мире определяется рационально-линейными представлениями, опираясь на которые нам не удается установить полноценные контакты с другими мирами, поскольку бытие воспринимается нами, как составленное из несвязанных друг с другом единичных аспектов. Мне не нужно указывать на драматизм положения культурных, экологических и духовных сфер западной цивилизации, так как западная наука отказывается обратиться к собственным парадигматическим связям и критически отнестись к ним. Мы находимся сегодня перед угрозой нарастающей катастрофы. Причину этого следует усматривать в нашем отношении и к собственно человеческому, и к естественной природе. Незнание альтернативного стиля мышления и способа познания втянуло наше мышление в границы порочного круга. Этнография, от которой ждали вклада в решение проблемы мирового зла, представила другие культуры не позитивной альтернативой, но как примеры устрашающих, малоплодотворных или просто примитивных моделей жизни, которые мало чему могли нас научить и способствовала укоренению процесса тавтологического самоутверждения. Обожествление машины считается у нас вершиной цивилизации, но одновременно и выражением скудеющего, сужающегося внутреннего мира. Всю свою силу мы вложили в машины, и теперь наши опустевшие психические оболочки нуждаются в мире машин. Опустошенные внутренне, мы вынуждены согласиться на симбиоз с нами же созданными кибернетическими роботами. Мы превратились в киборгов, в двуполых существ с кибернетическим организмом, в персонажей шизофренической трагедии. Собственно духовная сила лишилась своей функции. Инструменты всех видов, от рентгеновских аппаратов до подзорной трубы, отняли у психики ее приоритеты. В конкурентной борьбе духа с миром приборов машина победила с триумфом своего изобретателя, обрела самостоятельность и обратилась против него. Человек стал теперь лишенной силы запасной деталью собственного творения и, не видящий внутренних сил, позволяет турбинам вращать себя. Магия же, рождающая все из себя самой, видит себя включённой в «великую машину сил природы» и, благодаря ощущению гармонии и согласия с природным движением, ей удается избежать направленности этих сил против себя. Магия есть воистину сама реальная жизнь, жизнь, которая ускользнула из рук этнологов, облаченных в научные одежды, аппетитных плодов которой они никогда не вкушали. Истинная магия выражает всю совокупность связей жизни, то есть всех ее граней, которые когда-либо ощущало, переживало и предчувствовало само движение природы. В нашей картине мира идеология разграбления и разрушения природы, идеология ограничения человека рамками его Эго существуют так близко друг к другу, что мы уже не можем сопоставить природу и культуру, природу и собственное «Я». Наше целеустремленное, выработавшее собственный инструментарий поведение и мышление мы рассматриваем как действенное, а мышление, которое пытается вчувствоваться, руководствуется исключительно ощущениями, мы считаем архаичным и нуждающимся в развитии. Ключом как к пониманию магии, так и к пониманию современной физики является отношение материи к сознанию. И там, и там сознание является ядром, вокруг которого вращается бытие, в противоположность воззрениям науки, которая всецело стоит за примат материи. Как мы видим, сегодня и традиционная натурфилософия, и микрофизика приходят к признанию нераздельного единства сознания и материи. Между двумя этими науками должно состояться сближение, не представимое до сих пор.
