Шаман - [31]

— Здорово сработано… Учитель! — тяжело дыша, выговорил Огерн.

— Счастливое совпадение, — объяснил Манало. — Огерн, давай я пойду сам!

— Еще пять ярдов… осталось! — выдохнул вождь.

Лукойо ужасно обрадовался этому известию. Ноги у него словно свинцом налились, все тело ныло от боли, руки отяжелели так, что ему казалось, будто на каждой висит по дипсосу. Он с трудом переставлял ноги и вдруг увидел, как впереди него фигура Огерна вырастает на глазах. Выше, выше, и вот уже вода доходит ему только до пояса. С радостным криком Лукойо бросился к берегу, ступил… и почувствовал, как ноги засасывает ил. Он упал лицом в воду.

Лукойо барахтался, пытаясь вдохнуть, но уставшие руки не желали слушаться. Волна ужаса захлестнула его, но тут чья-то сильная рука ухватила полуэльфа за куртку и подняла над водой.

— Я… уже… потерял двоих… сегодня, — задыхаясь, вымолвил Огерн. — Не хотелось бы… потерять… и тебя.

У Огерна не хватило духу возражать, когда Манало слез с его плеча и пошел до берега сам: Огерн поспешил за мудрецом и выволок на берег Лукойо. Там он отпустил полуэльфа и, повернувшись к реке, встал, тяжело дыша. Лукойо повалился на траву, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Тут и там из воды выбирались бири, падали в изнеможении на траву, облегченно дышали.

— Долго отдыхать нельзя, — предупредил Манало. — У них есть баржи — длинные плоские лодки, способные перевозить лошадей и людей. Переплывут реку — станут догонять нас на повозках, в которые впрягут лошадей!

Огерн нахмурился. Он еще не успел отдышаться.

— Что такое… повозка?

— Представь себе половину большого горшка на колесах — такого, что в нем поместится человек.

— Может, это как… такое седло… бывает…

— Какое?

Лукойо принялся было объяснять про особое седло, потом понял, что получается нескладно, махнул рукой:

— Пусть лучше Манало нам скажет, что такое колесо.

— Представьте себе бревно, — сказал Манало. — А теперь представьте, что отрезаете от него плоский кусок, как если бы отрезали от жареного мяса.

Огерн продолжал хмуриться.

— На что это кому сдалось?

— Такой кусок дерева может катиться, — ответил Манало. — И если сверху положить тяжелый груз, он будет двигаться так же быстро, как будет вертеться этот кусок дерева.

— Забавно, — согласился Огерн. — Но груз с этого кругляша скатится.

Манало кивнул.

— Поэтому берут два таких деревянных кругляша, привязывают их к прочному шесту, так чтобы они свободно катились, а к шесту сверху привязывают большую корзину. Теперь корзина не упадет.

— Какая замечательная выдумка! — Глаза Огерна восторженно заблестели.

— Правда? Так вот, у куруитов есть такие повозки, а когда в них запряжены лошади, то они передвигаются куда быстрее, чем бегущий человек.

— И они настигнут нас, как только сумеют перебросить свои повозки на этот берег! — Огерн развернулся к сородичам. — Вставайте, люди мои! Нам нужно бежать столько, сколько мы сможем, и найти такое место, где мы сумеем спрятаться, да так, чтобы куруиты нас не нашли.

Постанывая, бири поднимались. Двое натянули плащ на Древки двух копий и положили на плащ тело товарища.

Лукойо шел рядом с Глабуром.

— Почему вы в воинов не швыряли копья? — спросил он.

— Мечи и топоры — это для людей, — отвечал Глабур. — Копья же — для животных.

— Ну, так я и спрашиваю: почему вы их не бросали в куруитов?

Глабур уставился на полуэльфа, через секунду прыснул и так заехал в приливе чувств Лукойо по спине, что тот чуть не шлепнулся.

— Вот это вопрос, Лукойо. Вот это, я понимаю, вопрос! Нужно будет запомнить эту шутку, а может, я ее загадаю кому-нибудь как загадку. Нет, ну надо же, как сказанул!

Лукойо понравилось, что его похвалили, но все же иной раз ему казалось, что бири и шуток никогда не слышали и что юмор — это прямо-таки изобретение Лукойо.

Ну, может, он его и изобрел — для бири.

Вернувшись на западный берег реки, отряд довольно быстро разыскал лес. К утру бири, Манало и Лукойо уже шагали под сенью вековых дубов, а куруитов и слышно не было. Бири, конечно, очень устали, однако, попав в привычные места, как-то подтянулись и шагали веселее. Лукойо, наоборот, нервничал и переживал. Ему казалось, будто бы деревья подступают к нему и ему уже не хватает воздуха, чтобы дышать.

Дошагав до густого кустарника между дубами, Огерн остановился.

— Здесь, — сказал он, и несколько бири принялись за работу.

Одни срубали невысокие деревца в подлеске, другие подбирали хворост и укладывали его поверх кустов. Лукойо следил за бири, гадая, уж не сошли ли они с ума, пытаясь понять, чего они добиваются.

— Манало, твои браслеты.

Лукойо обернулся и увидел, что Манало водрузил руку на большой валун, высотой доходивший ему почти до груди. Огерн вынул из мешка какое-то небольшое приспособление серого цвета, а из-за пояса — боевую дубинку. Заостренный конец приспособления он приставил к краю наручника.

— Заранее прошу прощения, Учитель, если немного пораню тебя.

— Ты заранее прощен, Огерн, но зря ты извиняешься — думаю, ты себя недооцениваешь. Ты превосходный кузнец. И учитель всегда гордится, когда ученик превосходит его. Но все же я бы просил тебя разрезать наручник с тыльной стороны, чтобы не задеть крупные вены.