Шаман - [192]

Рэйчел пообещала, что наденет его в следующий понедельник, когда поедет в Чикаго.

— Надолго уезжаешь? — спросила Сара, на что та ответила, что уезжает всего лишь на пару дней.

— Едет по делам, — сказала Лилиан слегка недовольным тоном.

Когда Сара мимоходом похвалила душистый английский чай, Лилиан вздохнула и сказала, что ей просто повезло достать его.

— Во всех Южных штатах почти не осталось кофе, да и чай приличный тоже сложно найти. Джей говорит, что и кофе, и чай продают в Виргинии по пятьдесят долларов за фунт!

— О, так он недавно написал тебе? — заинтересовалась Сара.

Лилиан кивнула:

— Да, он сообщил, что жив-здоров, слава богу.

Лицо Хетти просияло, когда ее мать внесла в столовую хлеб — еще теплый, только из печи.

— Мы вместе его готовили! — похвасталась малышка. — Мама смешала все, а я с Джошуа засыпали в тесто орешки!

— Мы с Джошуа, — поправила ее бабушка.

— Ба, ты ведь даже в кухню не заходила!

— Орешки просто бесподобны, — сказала девочке Сара.

— Это я с Хетти нашли их, — гордо заявил Джошуа.

— Мы с Хетти, — снова поправила Лилиан.

— Нет, ба, тебя там не было, мы собирали их в лесу на Длинной тропе, пока мама и Шаман сидели на покрывале и держались за руки.

Повисла пауза.

— У Шамана небольшие проблемы с речью, — начала объяснять Рэйчел. — Ему просто нужно побольше практиковаться. Я опять ему помогаю, как в детстве. Мы встречались в лесу, чтобы дети погуляли на свежем воздухе, но теперь он будет приезжать к нам домой, чтобы мы могли играть на фортепиано во время занятий.

Сара кивнула.

— Да, Роберту не помешает поработать над своей речью.

Лилиан тоже кивнула:

— Да, как же ему повезло, что Рэйчел вернулась домой, — сказала она довольно сухим тоном и забрала у Шамана чашку, чтобы подлить ему английского чая.

На следующий день, когда он по Длинной тропе возвращался домой после выездов на дом к пациентам, он встретил Рэйчел, которая шла в обратную сторону, хотя они и не договаривались заранее.

— А где же мои маленькие друзья?

— Они помогали мне с уборкой в доме и пропустили свой «тихий час», поэтому сейчас как раз прилегли вздремнуть.

Он развернул коня, спешился и пошел вместе с ней. В лесу раздался щебет. На ближайшем дереве он увидел кардинала. Громкая трель прозвучала в полной тишине.

— Я поругалась с мамой. Она хотела, что мы все вместе уехали в Пеорию на Дни трепета[29], но я отказалась, потому что не хочу провести праздники в обществе кандидатов в мужья, которых матушка выберет из числа холостяков и вдовцов. Так что я остаюсь дома на выходные.

— Хорошо, — тихо сказал он, и она улыбнулась в ответ.

Затем она рассказала ему еще об одной ссоре, которая произошла из-за того, что кузен Джо Розенберг надумал жениться на ком-то другом и предложил выкупить их семейное дело, раз уж ему не удалось получить его, женившись на Рэйчел. Именно для этого ей придется съездить в Чикаго — продать компанию.

— Твоя мать теперь будет спокойна за тебя. Она любит тебя.

— Я знаю. Может, займемся твоей речью?

— Почему бы и нет, — протянул он ей руку в ответ.

На этот раз он ощутил едва заметную дрожь в ее пальцах, когда она взяла его за руку. Возможно, это уборка дома настолько утомила ее, а может быть, виною всему были ссоры с матерью. Но он все же надеялся на нечто большее; ему показалось, что она думает о том же, и он невольно погладил ее по руке.

Сегодня они работали над контролем дыхания, необходимым для правильного выговора звука «п», который произносится на выдохе. Он с мрачным видом повторял одно и то же бессмысленное предложение о перепеле, перепелке и их пятерых перепелятах. Когда он закончил, она покачала головой.

— Нет. Попробуй почувствовать, как я это произношу, — предложила она и положила его руку себе на горло.

Но все, что он чувствовал сейчас, — это теплое тело Рэйчел, которого он касался.

Не то чтобы он это планировал; приди ему такое в голову, он бы отогнал все подобные мысли прочь. Он провел пальцами по ее шее, погладил по щеке и наклонился к ней. Поцелуй был бесконечно сладок! С тех пор как ему было пятнадцать, он мечтал о нем! Сходил с ума от желания поцеловать девочку, в которую был безнадежно влюблен! Но теперь они были взрослыми мужчиной и женщиной и наконец целовались. Их обоюдное желание было настолько удивительным для него, настолько необычным после столь долгой дружбы, которую она дарила ему, что он боялся поверить в происходящее.

— Рэйчел… — выдохнул он, когда она отпрянула от него.

— Нет! Господи…

Но когда он снова заключил ее в свои объятия, она осыпала его лицо легкими поцелуями, подобными горячим каплям летнего дождя. Он целовал ее глаза, губы, уголки рта и нос. Он почувствовал, как она сильнее прижимается к нему всем телом.

Он прочел по ее губам слова, которые видел раньше сотни раз — именно ими заканчивала каждое занятие Дороти Барнем:

— Думаю, на сегодня хватит, — сказала она, задыхаясь.

Она развернулась и пошла по тропе в сторону дома, а Шаман просто стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом Длинной тропы.

Тем вечером он начал читать последнюю часть отцовского дневника, повествующую о неописуемой боли и отчаянии, которые пронизывали все естество Роберта Джадсона Коула. В этой части крупным, четким почерком отец писал об ужасах войны, увиденных им на берегу Раппаханнока.