Ну, конечно она виновата. В предыдущую рекреацию она нажевала клякспапира и бумаги, сделала шарики и бросила в потолок, они прилипли, а, высохнув, должны были с треском упасть вниз. Все-таки это было бы развлечением во время скучного пробного урока.
Почем же она знала, что на нем будет присутствовать начальство?
Но вот они пришли к страшной двери, ведущей в квартиру «maman».
Классная дама, оставив девочку в приемной, пошла во внутренние комнаты, но скоро вышла и подтолкнула Леночку к двери.
Девочка, не отнимая платка от глаз, вошла и машинально сделала реверанс.
— Подойдите сюда, дитя мое, — услышала она ласковый голос «maman».
Собственно говоря, начальница вовсе не была страшна. Красивая, величественная дама сидела в кресле и с участием глядела на плачущую девочку.
Но Леночка этого не видела. Она привыкла считать «maman» — страшной.
— Как это можно так шалить, дитя мое! — укоризненно сказала княгиня, — вы не слушаетесь классных дам, а ваша сегодняшняя шалость доказывает неуважение к старшим. Ну, как же это можно было сделать такую вещь: целых десять шариков упало прямо на головы начальства! Не хорошо, не хорошо…
Леночка все рыдала. Она искренне раскаивалась в своих прегрешениях. Но такую явную несправедливость она не могла перенести! Она отняла от глаз платок и с блестящими глазами, с негодованием воскликнула:
— Ну, ей Богу же, их было всего только пять.
Прошло много, много лет.
Потускнели леночкины глазки, её темные кудри давно уже поседели.
Всю свою жизнь она посвятила детям. Много её питомиц уже вышли замуж — она уже воспитала и их детей, но она все еще помнила свои детские годы.
С доброй улыбкой вспоминала она свой знаменитый ответ начальнице и вспоминала, как смеялась тогда «maman» над таким странным оправданием.
Она любила рассказывать своим питомицам, как ласкова была с ней «maman», как она прощала ей всевозможные шалости, если Леночка сама приходила в них сознаваться…
Добрая начальница от души полюбила искреннюю девочку и до конца своей жизни покровительствовала сиротке, особенно после того, как леночкина тетя умерла и она осталась одна на всем свете.
Вспоминая все это, старушка прощала детям их проказы, если только они не приносили кому-либо вреда, конечно!
