Шалтай-Болтай в Окленде - [36]

— Борис же твой адвокат.

— Верно. — Глубоко дыша, старик проговорил: — Представлять меня и общаться с этими воротилами будет Харман.

— Крис Харман? Который выпускает непристойные пластинки?

— Да, — сказал старик. — Он ездит на «Кадиллаке» пятьдесят восьмого года, и ему принадлежит эта фирма, «Пластинки Тича». Я тебе о нем рассказывал.

— Да он же проходимец, — сказал Эл.

— Нет, — возразил старик. — Черта с два.

— Еще какой.

— Что ты знаешь? Откуда тебе знать? — Он почувствовал, как ускорился у него пульс. Все его тело напряглось. — Слушай, ты его не знаешь. А я с ним знаком почти шесть лет. Мы с ним оба бизнесмены.

— Это он тебя туда втравил? — спросил Эл. — Значит, хочет заполучить твои деньги.

— Ты ничего не знаешь, — сказал старик. — Что ты можешь знать? Сколько ты сам-то накопил? Ничегошеньки. — У него пропал голос — задрожал и затих. Прочищая горло, он сказал: — Кучу старых колымаг.

— Слушай, — сказал Эл тихо. — Этот тип — жулик. Я точно знаю. Наверное, и эта площадка ему принадлежит. «Сады». Все знают, что он мошенник.

— Кто, например?

— Миссис Лейн. Она занимается недвижимостью.

— Эта цветная риелторша? — Старик выпрямился на кушетке.

Эл кивнул.

— Твоя цветная приятельница? Это она тебе сказала?

— Верно, — сказал Эл. — Поговори с ней. Позвони.

— Когда это я звонил цветным и спрашивал совета? — сказал старик.

— Не откладывай, — сказал Эл. Лицо его постепенно разгорелось.

— Я не слушаю цветных, — сказал старик.

— Зато слушаешь этого расфуфыренного мошенника, потому что он, видишь ли, ездит на «Кадиллаке».

Они оба умолкли, глядя друг на друга и дыша через рот.

— Не нужны мне твои советы, — сказал старик.

— Еще как нужны. Ты впадаешь в маразм.

Старик не нашелся, что сказать в ответ.

— Должно быть, ты, когда упал, ударился головой, — сказал Эл. — Дурацкой своей головой. Позвони своему адвокату и скажи, что попал в лапы мошеннику. Позвони окружному прокурору. Я сам позвоню окружному прокурору, вот первое, что я сделаю завтра утром.

— Держись-ка подальше от этого, — сказал старик так громко, как только мог. — Занимайся своими делами.

Неожиданно в комнате появилась Лидия. Никто из них не заметил, как она вошла, и оба повернули головы в ее сторону одновременно.

— Что это такое насчет мошенника, в лапы которого ты попал вместе со своими деньгами? — Когда она двинулась к старику, черные ее глаза так и сверкали. — О чем здесь говорит мистер Миллер? Почему ты ничего не сказал о том, что вкладываешь деньги от мастерской в это место, даже названия которого не знаешь?

— Это мое дело, — сказал старик. Он не смотрел ни на кого из них — уставился в пол.

Обращаясь к Лидии, Эл сказал:

— Этот парень — жулик. Я точно знаю.

Лидия подошла к телефону и сняла трубку; протягивая ее Элу, она сказала:

— Позвоните этому типу, как там его зовут, и скажите, что мой муж не намерен этим заниматься, что он не желает в это ввязываться.

— Конечно, — сказал Эл. Он двинулся было к телефону. — Но это же ничего не будет значить. То, что я скажу.

— Тогда ты скажи, — обратилась Лидия к старику. — Позвони и скажи ему, немедленно. Ты ведь ничего не писал? Ничего не подписывал, верно? Знаю, что нет. В сердце своем я знаю, что бог не позволил тебе такого; я в это верую.

— Нет. Не подписывал, — сказал он наконец.

— Благодарение богу в небесах над нами! — сказала Лидия. — Как говорит Шиллер, это ода к радости небесного отца в надзвездном краю. — Ее глаза искрились от облегчения и счастья.

— Я встречусь с ним завтра, — сказал старик.

— Нет, не встретишься, — сказала она.

— Это не проблема, — сказал Эл. — Все, что вам надо, — это связаться с окружным прокурором и показать вашему мужу, что Харман сам участвует в этой рискованной затее с недвижимостью, в этом торговом центре, в который и Джима подбивает вложить деньги.

— Конечно, участвует, — сказал старик. — Иначе откуда бы он о нем знал?

— Я имею в виду, что он связан с Бредфордом, — сказал Эл. — С тем типом, с которым ты собираешься вести переговоры через Хармана.

— Если бы между ними не было связи, — сказал старик, — то как бы Харман об этом знал? — Он разволновался. — В этом же все дело! Я знаю, что они связаны; вот в чем все дело!

— Я имею в виду финансовую связь, — сказал Эл. — Этот торговый центр в финансовом отношении принадлежит ему.

— Значит, он и в самом деле в него верит, — сказал старик. — Если намерен вкладывать в него собственные деньги. Это доказывает, что он считает его надежным. Он предоставляет мне возможность сделать хорошее вложение — в предприятие, в которое вкладывает сам. Конечно, так оно и есть, а вот вы ничего не знаете. Держитесь от этого подальше… — Он замахал руками и на Эла Миллера, и на Лидию. — Да, бабью и желторотым лучше держаться от этого подальше! Предоставьте это мне. Как я скажу, так и будет!

Теперь никто из них не улыбался, глядя на него; исчезла язвительная ухмылка Эла, и безжизненная застывшая греческая улыбка Лидии тоже пропала. Выглядел Эл теперь подавленным. Он скреб по полу ботинком и ощупывал край своей куртки, затем начал то застегивать, то расстегивать на ней «молнию». Старику показалось, что Лидия начала отступать. Лицо ее ничего не выражало. Она вроде как не могла больше совладать с ситуацией; это для нее было чересчур. И, видя это, он ощутил триумф, ощутил вкус победы.