Шале - [2]

— Задержи его! Он не знает, куда едет! — Но рев ветра заглушает мои слова.

— Это сложнее, чем я ожидал, — кричит первый, более медленный.

Он пытается держаться уверенно, но в его голосе я слышу дрожь. Знаю, что должен бы сказать: «вы отлично справляетесь», но не могу себя заставить, потому что… это не так. Любезностью у нас отличается Энди, не я. Это единственная причина, по которой у меня есть бизнес-партнер. В отличие от Энди, я не особенно дружелюбен. Я здесь только ради гор, и клиенты для меня — неизбежное зло. Зато Энди обожает болтать с ними: показывать Монблан, хвастаться тем, что горы и есть наш офис, расписывать, какая прекрасная у нас работа — лучшая в мире, и всё в таком роде. Поэтому вместо того, чтобы утешить страдальца, как сделал бы мой партнер (то есть соврать), я поворачиваюсь и просто говорю: «Следуйте по моей лыжне. Не отдаляясь».

Мы нагоняем второго парня, которому хватило-таки ума притормозить, но после короткой беседы о том, как важно учитывать свои возможности, я продолжаю спуск, теперь уже с большей скоростью, чем следовало бы при данных обстоятельствах, чтобы наверняка оставаться впереди. Он меня не перегонит — как спортсмен, я выше его на голову, да и к тому же я тут за все отвечаю. Они должны держаться за мной, ехать по моим следам — я им уже говорил. Зачем было меня нанимать, если они не собираются следовать инструкциям?

Энди, как назло, нигде не видно — наверняка летит сейчас стремительно вниз. Делаю еще пару поворотов, опять быстрее, чем надо, чтобы клиенты меня не обогнали, и оглядываюсь, чтобы проверить, где они.

И понимаю, что оба исчезли.

2

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа

— Шампанского? — спрашивает потрясающе красивая девушка в рубашке поло с неброским логотипом на груди; в руках у нее поднос с высокими серебряными бокалами. Я улыбаюсь и беру один.

— Благодарю.

— Как вы до нас добрались? — мурлычет она, и — как ни удивительно — правда ждет ответа.

— О… Отлично. Спасибо.

— Я Милли. Буду обслуживать вас в вашем шале всю неделю, и если вам что-то понадобится — что угодно, — просто дайте мне знать.

Легкий сквозняк знаменует появление Хьюго, который входит в дверь и по-хозяйски кладет руку мне на талию. Я вздрагиваю.

— Шампанского, сэр? — говорит девушка, протягивая ему поднос, и повторяет: — Я — Милли, и если вам что-то понадобится…

— Здо́рово, — отвечает он.

— Может быть, присядете у камина, а Мэтт пока принесет ваши вещи? — продолжает Милли.

— А я угощу вас канапе. Остальные должны приехать в течение часа; наверное, лучше дождаться их, прежде чем подавать ужин?

Кивнув, она разворачивается и скрывается за деревянной дверью, видимо, ведущей в кухню.

Мы с Хьюго усаживаемся рядышком на один из громадных диванов у полыхающего огня. Я делаю щедрый глоток шампанского, Хьюго медленно тянет из своего бокала.

— Ничего себе местечко, да? — говорит он.

Действительно… Одна стена в доме полностью стеклянная, и хотя сейчас уже темно, вид на долину, переливающуюся огнями, просто поразителен. Уверена, днем будет еще красивей. Гостиная с двойным светом, каменные стены, большущий обеденный стол с мраморной столешницей, повсюду роскошные шкуры. Когда мы приехали, у входа горели настоящие факелы.

— Да, местечко ничего, — соглашаюсь я.

До встречи с Хьюго я в таких никогда не бывала.

— Здорово ты придумала приехать сюда, — замечает он.

— Я знала, что тебе понравится, — откликаюсь я равнодушно.

— Наверняка и Саймону понравится тоже, — добавляет он. — Очень… достойно.

— Достойно? — переспрашиваю я, безуспешно пытаясь скрыть сарказм. — Серьезно?

Хьюго обижается, и на мгновение мне становится неловко. Конечно, он может быть утомителен, но в целом действует из добрых побуждений. Эта неделя для него очень важна, и я это знаю.

— Кто он такой, особа королевских кровей?

— Ладно, может, «достойно» не совсем верное слово, — бормочет Хьюго. — Но если Саймон хорошо проведет эту неделю, у нас будет куда больше шансов продать ему долю в компании. Ты же знаешь, как это бывает.

Я киваю, прикидывая, не померещился ли мне скрытый за этими словами подтекст: «Так что веди себя как следует и не вздумай поставить меня в неловкое положение».

Он берет меня за руку.

— Теперь ты рада, что поехала со мной?

Я поворачиваюсь к нему и улыбаюсь.

— О да. — Чистая ложь.

* * *

Саймон прибывает около часа спустя и оказывается ровно таким, каким я его себе представляла, — обрюзглым, краснолицым и громогласным. Прядь волос, прикрывающая лысину, кажется крашеной. Его жена Кэсс, наоборот, опровергает мои ожидания: она лет на двадцать младше нас всех — вполне могла бы приходиться Саймону дочерью, — с шикарными светлыми волосами и, что самое удивительное, крошечным младенцем на руках. О ребенке Хьюго не упоминал. За ними следует еще одна девушка едва за двадцать, как и Кэсс, — видимо, няня.

После традиционных хлопков по плечу и легкой пикировки (между Хьюго и Саймоном), воздушных поцелуев и восторгов в адрес ребенка (восторгаемся мы с Кэсс, я — неискренне) няня — ее зовут Сара — уносит крошку Иниго, и мы усаживаемся ужинать за гигантским столом.

Ужин роскошный. Опять шампанское с изысканными закусками, потом воздушнейшее суфле, перепелки с картофелем-дофин и ассорти десертов. Ну и, конечно, вино рекой.