Шахиня - [39]

– Тогда предоставь мне такую возможность...

– Хоть сегодня, проводи меня на моих санях.

Шувалов задумался.

– Откуда вдруг эта трусость, эх ты, прославленный герой будуаров, – насмешливо поддразнила его очаровательная маска.

– Пусть будет так, я поеду с тобой, коли ты приказываешь, – наконец проговорил он.

– Итак, через час у Адмиралтейства.

– Я буду.

Граф быстро воротился к императрице и сообщил ей, что привлекательная вакханка не кто иная, как старшая княжна Меншикова, выбравшая эту личину, чтобы одурачить всю галантную молодежь. Елизавета, казалось, успокоилась.

В назначенный час Шувалов у Адмиралтейства отослал свои сани. Долго ждать ему не пришлось. Вскоре подкатили другие, закрытые, и остановились подле него. Отворилась дверца и нежная рука, приобнажившись из темного меха, призывно поманила его. Он забрался вовнутрь и обвил рукой чудесную женщину, которая пододвинулась, освободив для него место. Сани рванули с места и полетели дальше. Опасная красавица, похитившая его, теперь настояла на том, чтобы он позволил завязать себе глаза, и Шувалов слишком уж глубоко запутался в сетях ее прелестей, чтобы отказываться. С помощью платка она сделала его незрячим, и не успел он оглянуться, как она связала ему и руки. Теперь он стал ее пленником.

Проделав довольно долгий путь, сани наконец остановились, и мягкая теплая рука его спутницы провела графа вверх по лестнице и через коридор в какую-то комнату, устланную коврами и приятно протопленную.

Сначала с его глаз упала повязка. Шувалов увидел, что находится в небольшом, с роскошью обставленном помещении, а вакханка, уже скинувшая меха, возлежит на турецком диване.

– Должна заметить, вы крайне неосторожны, дорогой Шувалов, – заговорила она, – а что, если б я действовала по поручению царицы или, чего доброго, оказалась бы просто мошенницей, заманившей вас в воровской притон? Поэтому знайте, сейчас я могу делать с вами все, что мне заблагорассудится.

Граф почувствовал какое-то беспокойство, однако не подал виду.

– Кому под силу сохранять осторожность, когда в его чувствах царит полный сумбур, – с улыбкой произнес он.

– Ага! Стало быть, вы уже на пути, чтобы влюбиться в меня? – насмешливо спросила очаровательная маска.

– Вы одержали надо мной верх, – воскликнул Шувалов, – и я сдаюсь на милость победителя.

– Но ведь вы даже не видели моего лица, – рассмеялась вакханка.

– Такое тело, как ваше, может дополняться только чертами несравненной красоты, – воскликнул граф.

Чаровница поднялась, освободила его от пут и одновременно сама сбросила маску.

– Вы, графиня?! – в смешении восторга и смущения пролепетал Шувалов.

Это была, конечно же, прелестная супруга Бестужева, полные нежные руки которой в тот же момент обвили его и увлекли на мягкие подушки дивана.

– Что вы собираетесь со мной делать? – продолжал Шувалов.

– Я делаю вас своим рабом, – прошептала победоносная кокетка.

– Да, вы правы, – воскликнул Шувалов, – я чувствую себя настолько покорным, настолько предоставленным вашей воле, что отныне я не что иное, как ваш раб. О! Как же вы прекрасны! Все дамы нашего двора блекнут на вашем фоне, как блекнут звезды на фоне солнца.

– Правда? И Елизавета тоже?

– Императрица тоже! Я потерял голову и сойду с ума, если вы не проявите сострадание ко мне и к моей страсти, – ответил Шувалов, падая перед графиней Бестужевой ниц и обнимая ее колени. Она посмотрела на него странным взглядом, в котором ясно читалось жуткое удовлетворение.

– Таким я и хотела вас видеть, – произнесла она затем, – я хотела сама убедиться как далеко простирается ваша верность Елизавете, и я очень рада иметь рабом такого прославленного мужчину, как вы, однако жалости вы от меня не ждите.

– Вы отвергаете мое преклонение, – запинаясь, пробормотал Шувалов.

– Испуг и разочарование, отразившиеся на его красивом лице, необыкновенно развеселили графиню Бестужеву.

– Нет, нет, – поспешила заверить она, – напротив, вы продолжайте меня любить, мне это поможет как-то скоротать время, но на ответную любовь никогда не рассчитывайте.

– Только на милость.

– И того менее.

– Вы можете быть такой жестокой?

– Я не жестока, – ответила красивая женщина, поигрывая распущенными косами, – и чтобы доказать вам это, я разрешаю вам завтра в полдень, когда я буду совершать свою обычную прогулку в санях, меня...

– Сопровождать, – перебил ее Шувалов вне себя от счастья.

– Нет, только увидеть, – сказала она с кокетливой строгостью; она знала, что так он для нее наиболее безопасен. – А теперь вы должны покинуть меня.

Шувалов сделал было попытку обнять ее, однако деспотичный взгляд ее больших глаз остановил его.

– Дозвольте мне, по крайней мере, поцеловать вашу руку, – взмолился он.

– Это было бы слишком.

– Ну, тогда ногу...

– И это еще чересчур много.

Он стоял в растерянности. Она начала громко хохотать.

– Я позволяю вам поцеловать землю в том месте, которого сейчас касается моя нога, – промолвила она затем, отодвигая ее назад, и избалованный любимец женщин, возлюбленный самой красивой монархини, упал перед ней на колени и прижался губами к ковру, там, где незадолго до этого стояла ее нога. Затем он поднялся, отвесил низкий поклон кокетливой красавице и быстро удалился.