Шагин-Гирей, последний крымский хан - [13]

III

Таким образом, в 1783 г. Крым вступил на новое поприще истории и начинал новую жизнь. Какова же была дальнейшая судьба отложившегося хана?

С отречением от престола Шагин сошел в ряд обыкновенных смертных и в своей дальнейшей судьбе мог положиться на милость Екатерины, которая обещала ему свое покровительство. Бывшему хану предложено сначала ехать в Херсон. Там предполагалось указать ему дальнейшее местопребывание, на ассигнованное жалование в одном из центральных городов. Получив это известие, хан стал собираться в дорогу и к 25 мая ханский обоз, заключавший в себе имущество, гарем и свиту, готов был уже тронуться в путь. Но тут хан изменил свое намерение и вместо того, чтобы направить обоз в Херсон, приказал свите ехать с обозом в Азов, а оттуда на Ею [113]. Сам он не выехал и медлил решением. Наконец он объявил резиденту Лашкареву, что желает ехать в Тамань и просит дать знать об этом князю, а сам собирается ехать. Пока прибыл Потемкин, хан был уже в пути и направлялся в Тамань, где расположился со своей свитой, гаремом и имуществом [114]. Неизвестность положения или другие какие-либо причины заставляют хана послать из Тамани в Петербург с некоторыми донесениями императрице одного из офицеров, приставленных к нему — капитана Тугаринова. Когда узнал об этом Потемкин, то приказал немедленно вернуть посланного Тугаринова обратно и дал знать хану, что он не имеет права распоряжаться приставленными к нему офицерами без разрешения военного начальства [115]. Между тем пребывание Шагина в Тамани возбудило умы обитавших там ногайцев; произошло смятение, которое наконец было подавлено вооруженной рукой Суворова [116]. За ханом начали внимательно следить; генералу Суворову был поручен надзор за его поведением и приказано не допускать его сноситься с ногайцами. Несмотря на принятые меры, Шагин, однако, вел тайные переговоры с мятежниками, посылал им письма и даже имел свидание с депутатами-мурзами, посланными с неизвестными поручениями от ногайцев [117]. О таком поведении хана было дано знать Потемкину. Тогда последний потребовал от него немедленного удаления из Тамани. Шагин медлил и в продолжении целого месяца оставался на месте. Потемкин дал знать в Петербург, после чего получил от императрицы письмо к хану. В нем Екатерина указывала бывшему хану город Воронеж для пребывания и повторяла, что на содержание его там будет отпускаться 200 т. ежегодно. Кроме того, на путевые издержки туда ассигновалось 20 тысяч, которые должны быть выданы на руки капитану Гельфрейку, назначенному сопровождать хана [118]. В ответ на это письмо хан вошел «в разные нескладные объяснения»[119]. Тогда Потемкин посылает на Тамань Игельстрома, сменившего в начальствовании над войсками в Крыму генерала де-Бальмена, поручить объявить бывшему хану высочайшее повеление немедленно оставить Тамань и избрать для местожительства один из следующих городов: Воронеж, Орел или Калугу, причем обнадежить его аккуратным получением обещанного жалования; в случае же упорства объявить, что дальнейшее его пребывание в новоприсоединенной области не может быть допущено, и с этой целью перепроводить его под стражу в один из указанных городов, возложить исполнение этого дела на генерал-поручика Павла Потемкина [120]. Посылка Игельстрома оказала свое действие: 15 мая 1784 г. Шагин-Гирей, оставив на Тамани свиту, состоявшую почти из 2000 человек, гарем и имущество, отправился в сопровождении некоторых приближенных лиц на фрегате «Св. Николай» в Таганрог [121]. Оттуда, конвоируемый атаманом Иловайским, он поехал в Воронеж.

В Воронеже хану жилось хорошо: он был окружен вниманием и не ощущал недостатка ни в чем. Может быть, под влиянием этой безмятежной жизни Шагин отказался от мысли выступить снова в роли искателя власти и перестал домогаться престола в Персии.

Да не о ханстве думали и в Петербурге. 24 сентября 1784 г. киевскому губернатору Черткову был послан высочайший указ о том, что бывший крымский хан имеет следовать в Киев, откуда Чертков должен был позаботиться препровождением его в турецкие владения [122]. Потемкин объявил об этом Шагину, который написал в Петербург письмо о дозволении ехать и стал ожидать дальнейших распоряжений. Весь конец 1784 года и весь следующий год хан провел в ожидании. Наконец в конце 1785 г. было дано знать, что он переводится в Калугу. 17 января нового года Шагин выехал туда в сопровождении находившегося при нем Лашкарева, отправив вперед свою небольшую свиту, в которой состояли Терзи-Измаил-Эфенди, двое мулл, капитан-ага ханского корабля и с ними 20 человек нижних служителей. На пути оказывали ему особую честь: приказано было выставлять под его проезд до ста подвод, исправникам и городничим — встречать и провожать, а также отводить удобные помещения [123]. 11 января ханский обоз был уже в Богородицке, через пять дней прибыл туда Шагин. Между прочим, хан останавливается здесь на ночлег у Болотова, сохранившего о переходе хана в Калугу любопытнейшие записки и оставившего нам изображение хана [124]. На другой день хан выехал через Тулу в Калугу.