Шаги забвения - [52]

– Тогда почему ты одеваешься так, словно тебе нечего показать? Ведь так не бывает. Обычно у любой женщины есть достоинства. Или красивая грудь, или стройные ноги, или подтянутая попка. Но глядя на тебя, складывается впечатление, что у тебя совсем ничего нет.

– У меня всё есть, – скромно отвечала я. – Просто я – замужняя женщина и, находясь на работе, должна думать только о работе.

– Но если находясь на работе, ты будешь хорошо выглядеть, то нам, мужчинам, будет приятно на тебя смотреть. И что в этом плохого?

– Но я так не могу. Я замужем! – отвечала я.

– А ты попробуй, – настаивали мужчины. – Хотя бы один раз приди на работу одетая, как нормальная женщина, а не как синий чулок. И мы скажем, стоит ли тебе так одеваться, или же будет лучше, чтобы ты продолжала носить свои балахоны.

И я решила доказать своим коллегам-мужчинам, что мне тоже есть, что показать. Я одела на работу чёрную юбку-карандаш, высотой чуть выше колена, которая слишком долго валялась у меня дома без дела, и облегающую кофточку кораллового цвета, которую я купила по случаю тайком от мужа, и которую не решалась одеть раньше. И в таком виде заявилась на работу.

Все были в шоке.

– Да у тебя всё на месте! – удивлялись мужчины. – Зачем ты скрываешь такую фигуру?

– У меня ревнивый муж, – ответила я.

Но коллегам удалось растопить лёд, в который я заковала себя. Я ощутила то, чего лишала себя все эти долгие годы. И я снова провела ревизию своего гардероба, выкинув скучную одежду, сменив её на легкомысленные кофточки и юбки. Но это произошло лишь через семнадцать лет моего брака. А когда я была молода и наивна, то доверяла во всём своему деспотичному мужу, принимая на веру каждое его слово, даже когда мои глаза говорили обратное.

А ведь Андрей принижал моё достоинство не только тогда, когда мы оставались с ним наедине. Оказалось, он пел эти самые песни всем своим знакомым, потому что постоянно на протяжении всей моей семейной жизни мне приходилось сталкиваться с такой ситуацией, когда на какой-нибудь корпоративной вечеринке кто-то из коллег мужа подходил ко мне и удивлённо спрашивал:

– Олеся, а когда ты успела так похудеть?

– А с чего ты взял, что я похудела? – в свою очередь удивлялась я. – Я с пятнадцати лет нахожусь в одном весе и всегда ношу одежду сорок второго размера.

– Но Андрей говорил, что ты сильно поправилась, – объяснял товарищ мужа, и я не знала, что сказать ему в ответ.

Я пыталась выяснить у Андрея причины подобных недоразумений, но всегда слышала в ответ лишь одно. Что муж имеет право говорить о своей жене всё, что ему вздумается. Это – его право, а моё дело – не перечить и лишь смиренно соглашаться с тем, что он решит сказать.

Да, Андрей всегда внушал мне, что я – толстая и некрасивая, но это совершенно не мешало ему постоянно уговаривать меня сделать эротические фотоснимки.

– Олеся, я хочу сфотографировать тебя обнажённой, – при каждом удобном случае предлагал мне муж.

– Зачем? – недоумевала я.

– Чтобы всегда иметь эти снимки при себе. Я бы повсюду носил их с собой. И даже брал бы на работу, – заговорщически улыбаясь, добавлял муж.

– Ещё чего не хватало! Ты хочешь, чтобы все твои коллеги видели меня голой?

– Нет! – тут же начинал отнекиваться Андрей, но по его глазам было видно, что он врёт. – Я бы сам тайком любовался на них.

– Но ты же сам всегда говоришь, что я – слишком толстая и некрасивая. Зачем же нужно фотографировать меня обнажённой? Наоборот. Следуя твоей логике, меня следует снимать только в одежде, – начинала я спорить с мужем.

– Ну и что? Пусть ты – толстая и некрасивая. Но ты – моя жена! И я люблю тебя такой. И, как муж, я должен иметь фотоснимки своей жены, в том числе и без одежды.

И хотя я была воспитана родителями так, что должна была полностью подчиняться мужу, беспрекословно выполняя все его, даже безумные, прихоти, мой разум периодически преобладал над слепым подчинением. За время своего замужества я уже успела составить себе представление о том человеке, с которым в спешке вступила в брак. И основное, что я успела выяснить, было то, что Андрей соврёт – недорого возьмёт. И мне совершенно не улыбалась перспектива сверкать своими обнажёнными прелестями перед многочисленными сотрудниками органов внутренних дел, с которыми работал мой муж, и с которыми ещё будет работать, включая всех родственников и случайных знакомых. Я была на сто процентов уверена в том, что если я соглашусь сделать хотя бы один провокационный фотоснимок, то он тут же станет достоянием общественности.

И хотя я – не политический деятель и не кинозвезда, карьеру которой может испортить один случайный фотоснимок, мне совершено не хотелось давать мужу лишний козырь против себя. Ведь при случае он бы мог легко шантажировать меня этим снимком, моментально забыв обо всех данных обещаниях и не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Поэтому я стояла насмерть.

– Ни в какой эротической фотосессии я участвовать не буду! – категорически заявляла я мужу.

– Но почему? У всех семейных пар есть свои тайны! – снова пытался уговорить меня муж.

– Это их проблемы. Если кто-то хочет сделать эротическое фото или снять эротическое видео, это его дело. А я не хочу. Вот если бы какой-нибудь художник предложил мне позировать ему обнажённой, то я бы согласилась, – добавляла я, меняя тему разговора.