Шагая по пустыне… - [41]

Дружная и массовая атака комаров настолько нас ошеломила, что все сразу же, как по команде, в панике помчались обратно к машине.

Я пытаюсь сопротивляться атаке кровососов, давлю их на себе сотнями, и вскоре побежден тоже. Комары же, преследуя нас, забираются в кузов машины.

Долго мы на ходу машины отбивались от непрошеных пассажиров.

Почему же в прежних встречах комары-вегетарианцы были равнодушны к человеку?

Наверное, у каждого вида комаров природа, кроме кровососов, завела особые касты вегетарианцев. Если только так, то это очень полезная для них черта. В особенно тяжелые годы, когда из местности по каким-либо причинам исчезали теплокровные животные, комариный род продолжали выручать любители нектара. И они служили особенным страховым запасом на случай такой катастрофы.

Как все в природе целесообразно. Еще бы! Миллионы лет были потрачены на подобное совершенство.

Проходит весна, минует лето. В сентябре хотя временами и жарко, но всюду видны признаки осени. Не слышно пения птиц, не кричат вечерами лягушки, а основательно подросшая их молодь шныряет по тугаям, дежурит в ожидании добычи на береговых кромках проточек и временных озерцах, оставшихся после половодья. Не стало и цветков. Кендырь рассеял по ветру пушистые семена. Белыми хлопьями покрылся ломонос. Лишь кое-где синеет цикорий да желтеют цветы зверобоя.

Стало меньше комаров и нрав их изменился. Теперь они днем нападают нехотя, как бы опасаясь прежде времени исчерпать свои силы, ожидают своего часа — сумерек, легкой прохлады, влажного воздуха и безветрия. Только вечером они поднимают нудную комариную песню.

В чем же секрет изменения поведения наших мучителей, куда девались их храбрость, сила и назойливость?

Мне кажется, что отгадка изменения поведения комаров не так уж сложна. У каждого кровопийцы небольшой запас энергии, в его распоряжении только те питательные вещества, которые сохранились с детства личиночной жизни. Летом комары черпают силы, питаясь нектаром. К осени же цветов нет. Откуда брать силы? Приходится умерять свой нрав, действовать осмотрительно, по одежке протягивать ножки.

Крошечные недруги

Весна пришла в тугай не сразу. Холода чередовались с оттепелями. Еще в марте выдавались теплые дни, летали насекомые, петухи-фазаны кричали истошными голосами и хлопали крыльями. Постепенно зеленели травы и деревья, а когда на лохе появились крохотные желтые цветы, ветер понес во все стороны чудесный аромат. И он был так силен, что, казалось, в это время и не было больше никаких запахов в тугаях. В это же время неожиданно загудели деревья от множества маленьких песчаных пчелок, самых разнообразных мух, наездников, мелких жучков-пыльцеедов, бабочек. Вся эта разноликая армия ликовала и наслаждалась чарующими запахами сладкого нектара.

Серебристые листья лоха трепетали на ветру, а желтые цветы готовились завязывать будущие плоды. Но в цветах завелись крохотные обитатели. Никто их не замечал, не видел. А они, совсем пигмеи, меньше одного миллиметра, тонкие, стройные, с ярко-красной головкой и такого же цвета полосками на продолговатом тельце крутились среди лепестков, забирались в кладовые нектара, вгрызались в сочную ткань, как раз в то место, где происходило таинство зарождения нового плода, зачатка будущего дерева. Это были трипсы. Но особенные, неизвестные науке. Испокон веков они приспособились жить на этом дереве и вот теперь почему-то набросились на него массой. Трипсы размножались с невероятной быстротой, кишели, и желтые цветы, израненные ими, тихо умирая, падали на землю, устилая ее сухими комочками. Прошла весна. Отцвели цветы пустыни. В укромных местах под корой, в щелках, в норках, в кубышках молодые песчаные пчелки, мухи, наездники, бабочки замерли на все долгое лето, осень и зиму, до следующей весны, до появления новых цветов на лохе. Над землей повисло жаркое солнце. Дремали в зное тугаи, все пряталось в тень, и только ночью шелестела сухая трава и качались былинки от шагов звериных ног.

На лохе давно пора было появляться плодам мучнистым, терпким, чуть сладким, очень сытным и вкусным. Но деревья шумели бесплодными ветвями. Весь урожай уничтожили крохотные трипсы. Наступила долгая зима. Зря взлетали на деревья фазаны. Главный и такой привычный корм исчез. От истощения и голода погибло много птиц, и когда пришла новая весна, уже не звенели как прежде тугаи голосистыми криками расцвеченных петухов. Охотники удивлялись и спрашивали друг друга:

— Что стало с фазанами?

— Куда они исчезли?

— Почему не уродила джида?

Никто толком не мог ответить на эти вопросы, так же как никто не знал, что крошечные насекомые были виновниками гибели прекрасных птиц.

Сколько времени будут бесчинствовать трипсы, есть ли у них недруги и почему они не сдержали армию этих вредителей дерева — никому не было известно. Жизнью крохотного трипса никто и никогда не интересовался. Мало ли на свете разных насекомых!

Маленький оазис

Желтую пыльную пустыню, окаймленную голыми фиолетовыми горами, совершенно съели овцы. Они уничтожили все, что выросло весной. Остальное засушило знойное солнце.

Воды в наших канистрах мало, путь впереди неясен и поэтому немного боязно: а что, если случится неладное с машиной. Но она, перемахивая через холмы и небольшие распадки, мерно и весело стрекочет мотором. И вдруг неожиданно из-за бугра выглянули ярко-зеленые вершины деревьев. Нам не верится. Не может быть здесь деревьев, а если и есть, то возле них обязательно люди, скот и пыльная земля, выбитая копытами. Но перед нами открывается небольшое ущелье и оазис из древних и высоких ив. Под ним крохотный родник, густая тень, прохлада, влажный воздух. Как мы рады всему этому раю!