Шаг за шагом - [4]
Верёвка оказалась настолько короткая (или длинная?), что я повис у стенки сундука, немного не долетев до земли. Удар верёвки в грудь был сильный. Последующее висение в полузадушенном состоянии, в ожидании репрессий со стороны родителей, которые ещё были на работе, но скоро должны были прийти, удовольствия не приносило. Нет, мне не запрещали прыгать с сундука, обвязавшись верёвкой. Какой взрослый человек может придумать, что до этого можно додуматься? Но я понимал, что если меня увидят вот так вот висящим на заборе, то гордится героическим парашютистом не будут. Вероятнее всего обрадуются, что выжил, удивятся тому «Как пришло в голову?!» и накажут «Чтобы впредь неповадно было!».
В общем мотив к самоспасению у меня был. Как-то повернувшись к сундуку, я на него забрался (можно отнести к начальному опыту скалолазания). Вылез из петли, сполз с сундука и куда-то спрятался «зализывать раны». Про то, какой сын герой, родители в этот раз не узнали. Повезло всем.
Отец, увидев верёвку, привязанную к забору (с себя я петлю снял, а с забора – нет), спросил про «что?» и «зачем?». Я рассказал, что видел в кино, как парашютисты, привязанные верёвками, выпрыгивают из самолёта. О том, что хотел бы попробовать, я говорить не стал, тем более, я не стал говорить, что уже попробовал. Нет, это не мудрость, это чувство самосохранения. Оно у меня иногда есть, но не всегда и не везде. В этот момент оно было.
Выслушав короткую, но очень яркую лекцию о том, как это опасно, как я дорог и про то, что лучше о своих планах рассказывать родителям, я понял, что рассказывать даже о счастливо закончившихся экспериментах и опытах не стоит, дабы не быть ограниченным в свободе проведения других ещё не придуманных опытов.
Желание прыгнуть «как парашютист» осталось. Очень скоро мне на глаза попался зонт. Это был чёрный большой, советский, надёжный (это важно!) зонт. Выждав время, когда родителей не было дома, я снова забрался на сундук. Разбежался и прыгнул, попытавшись в полёте открыть зонт. Забыл написать, что зонт и открывался, и закрывался совсем вручную. Без всяких авто или полуавто функций. Потому как он был советским зонтом.
В общем, я не успел открыть зонт. Но отвлёкшись на эту процедуру, пропустил момент контакта с землёй. Упал. Мы оба (я и зонт) оказались крепкими – советскими, никто из нас не сломался. Родителей не было, поэтому поплакав (мужчины иногда тоже плачут), я снова залез на сундук. Предварительно открыв зонт («и опыт, сын ошибок трудных»), снова прыгнул. Но, то ли площадь зонта оказалась недостаточной, чтобы ощутимо смягчить падение, то ли высоты оказалось мало чтобы это заработало… Я опять больно упал. Зонт не вывернулся и не сломался. Опять оба обошлись без ущерба. Зонт совсем без ущерба, я – без значительного. Синяки и ссадины потом прошли. А желание прыгнуть с парашютом куда-то запряталось так хорошо, что вернулось или я вспомнил про него лет через сорок. А дальше опять про то как оно было.
Я получился немного не первым, но далеко не последним (третьим). Сначала выкинули «кого не жалко» – недавно отслужившего молодого десантника. Не жалко, это потому, что он опытный и шансов выжить у него значительно больше чем у большинства, даже если что-то пойдёт не так. Все пошло так.
Инструктор, проследив через дверь траекторию его полёта, остался доволен своими расчётами и скомандовал пилоту заходить на второй круг. Зашли, первым пошёл Владимир, тот который спецназ и в очках. Вторым должен был пойти я, тоже в очках. Владимир встал у двери, я встал со скамейки. Владимир шагнул в пустоту, я подошёл, на слегка ватных и совсем немного трясущихся ногах, к двери.
Какой он всё-таки, хлипкий, этот самолёт. Правая рука сжимала кольцо, левая вцепилась в проём двери. Внизу, где-то очень далеко земля. Скоро я с ней увижусь, точнее – встречусь. Мысль, которую вероятно я подумал вслух, слегка высунув из двери голову: «Блин (вместо этого слова мной, наверно, было использовано другое слово или словосочетание, более точно отражающее мои искренние эмоции перед покиданием самолёта), страшно то как!!». А на правое плечо в это же мгновение легла тяжёлая рука инструктора – «Пошёл!». И я пошёл.
Всё делал как учили – прыгнул подальше, попытался сжаться. Это «официальная версия», на самом деле я просто вывалился. Всех моих навыков, наработанных за время обучения, хватило на то, чтобы не вывалиться вниз головой. В дополнение (точнее в усугубление) мои инстинкты оказались быстрее и сильнее того, чему меня весь день учили, и я должен был это исполнить – не дожидаясь, пока я проору или подумаю про «… Пятьсот три, кольцо!», обе руки растопырились в разные стороны сразу после того, как обе ноги потеряли опору и правая (рука) выдернула кольцо парашюта. Сама выдернула, без ожидания моей команды. Алгоритм в голове, потерявшей связь с конечностями и поэтому не получившей информации о случившемся событии, чётко отрабатывал: «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три, кольцо…». Ага, кольцо уже в руке. Судя по раскрывшемуся куполу, уже давно. Вероятно, что-то пошло не так, не по инструкции.
Моя родословная. Лет двадцать назад сын спросил: "А как я появился?". "Ты сам или в масштабах истории?". "В масштабах истории". Как он сам появился и появляются другие люди, он знал лет с четырёх. Однажды, отведя в сторонку нянечку младшей группы детского сада, объяснил ей, как дети на свет появляются. Нянечка была в шоке до вечера. Но рассказывать детям, что их нашли в капусте перестала. Вот появилось время и я написал. А может быть, всё так и было?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.