"Шаг влево, шаг вправо..." - [11]
(Небезынтересная деталь: в своей статье об истории и проблемах советских немцев, говоря о смертности в трудармии, я упоминал, не называя фамилии, об одном человеке, который из отряда в две тысячи человек остался в живых один. Это и был тот оратор в Щучинске, Иоганн Латеган.)
Через два года, осенью 1964 года, в ЦК КП Казахстана в связи с приездом члена редколлегии газеты "Нойес лебен" В.Медведева был приглашен актив советской немецкой интеллигенции. Очень скоро разговор перешел на то, что по слухам принят указ о реабилитации советских немцев. В.Медведев подтвердил, что такой указ принят (речь шла об указе Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1964 года, снявшем обвинения, содержавшиеся в Указе 1941 года). Около получаса приглашенные настаивали на ознакомлении их с текстом этого указа. После длительных и убедительных заверений в том, что в ЦК текста указа нет, он всё же был "найден". Ознакомившись с ним, люди говорили уже не столько о газете "Нойес лебен", сколько о непоследовательности указа и о необходимости восстановить автономию советских немцев, ликвидированную на основе отмененных теперь несправедливых обвинений в 1941 году.
Эти настроения не могли не найти своего отражения и в литературе. В июле 1962 года состоялся семинар советских немецких литераторов в Красноярске. В последний его день Виктор Клейн зачитал фрагмент из своего романа; фрагмент назывался "Последняя могила". В нем мощно, крупными мазками изображалась драматическая картина выселения немцев Поволжья, кричащее несоответствие этого акта патриотизму советских немцев, всей их жизни и сути. Фрагмент этот был написан в 1960 году, опубликован — 28 лет спустя…
В 1962 году была написана поэма Иоганна Варкентина "Ты, советская немка". Большая, полифоничная, полная трагизма и лирики, она в допустимой тогда мере отразила судьбы советских немцев в годы войны и после нее (опубликована была в декабре 1963 года в "Нойес лебен")…
Однако запрет касаться проблем в жизни народа действовал, он существовал и в последующие два десятилетия, прихватив даже пару лет перестройки, и имел следствием преобладание в советской немецкой литературе произведений, очень слабо окрашенных национальной проблематикой. Если писатель не может говорить о главном в жизни своего народа, то литература всегда ущербна, и критик, не желающий учитывать положение писателя, всегда может бичевать литературу за лицемерие. Так было и с советской немецкой литературой. Стихи и рассказы писались, как правило, на сугубо газетные темы (можно допустить, что место их публикации тоже налагало определенный отпечаток на содержание): о мире на Земле, о гордости за достижения Родины, об интернационализме, а также на вечные темы — о природе, о любви. Всё это приводило, например, некоторых западных исследователей советской немецкой литературы (да и наших критиков может сегодня привести) к выводу, будто и темы эти, и сам патриотизм советских немцев были принудительно навязанными и, т. о., вымученными. Дело всё же в другом. Принудительным было жесткое ограничение тематики творчества этими темами, что совсем не означает, будто фальшиво всё писавшееся и публиковавшееся на эти темы. На мой взгляд, в подавляющем своем большинстве это были всё же честные стихи, и пафос их авторов неподдельный.
В качестве одного из доказательств такого вывода можно привести недавнюю публикацию Розы Пфлюг: "Права ли, не права…" в газете "Нойес лебен">[10]. Исходный тезис ее: независимо, справедлива была Россия по отношению к нам или несправедлива — она наша родина.
"Наше мировоззрение, — пишет автор, — формировалось под воздействием русской культуры и великой русской литературы. Пушкин, Лермонтов, Маяковский, Есенин — ведь они живут в нашем сердце. Их влияние на наш духовный мир ни в коем случае не сужает влияния великих немцев — Гете, Шиллера, Гейне, Бетховена… Я думаю о времени, когда в первом социалистическом государстве мира вообще не будет больше никаких республик и национальных образований. Братство народов — далекая, но и реальная цель наших устремлений".
Заключает свое выступление Роза Пфлюг стихами (подстрочный перевод мой):
Кого-кого, а Розу Пфлюг никак нельзя заподозрить в том, что страдания ее народа прошли мимо нее. Наоборот, она до конца испила эту чашу сама. Нельзя ее упрекнуть и в консерватизме: одна из первых в советской немецкой поэзии она выступила в начавшейся перестройке с сильными, выстраданными стихами в духе гласности. Да и в приведенном выступлении есть еще одно стихотворение, целиком в этом духе гласности. И вместе с тем…
Как-то неловко становится от этого следования стереотипам прошлых лет, от неразборчивой готовности всё оправдать. Видимо, в нас настолько глубоко вбили лозунговые стереотипы, до примитивизма которых были со временем сведены великие идеи, что освободиться от рефлекторной реакции на них мы не сможем еще долго.
«– Почему вы молчите? – кричу я, держась из последних сил над колодцем. – Почему вы ничего не делаете? Ведь наш двор тонет!» Повесть о трагической судьбе депортированных в начале войны немцев Поволжья.
Итак, начался отсчет третьего тысячелетия. Масштабные даты — новый год, новый век, новое тысячелетие — очень искушают увидеть в них и масштабные рубежи на пути к новым, конечно же, большим и хорошим, достижениям. Но беззвучный, неделимо-непрерывный и неумолимо-самостоятельный поток времени равнодушен к налагаемым на него условным меркам. Рубежи, этапы, эпохи нашей деятельности редко совпадают с круглыми числами на бесконечной линейке времени. Тем не менее, такие даты заставляют задуматься: что же нам удалось сделать, что мы имеем сегодня и что нужно делать завтра? Куда мы вообще идем и к чему придем?
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…
Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.