Шаг в триста лет в прошлое - [16]

Кое-как спустившись с коня на землю, Дмитрий лег у костра, укрывшись медвежьей шкурой – имуществом одного из воинов десятка, предвидевшего холода. Заботливый дежурный подал глиняные ковшик горячего малинового взвара.

– Столкнулись с кем? – нетерпеливо проявил он интерес.

– Немецкие наемники в Нарву пробираются, вот наткнулся на одного, – прихлебывая взвар, ответил Дмитрий, – ножиком с перепугу ткнул. Метил в грудь, а слегка поцарапал плечо. Крови много утекло.

– А-а, – понимающе усмехнулся дежурный, – пусть теперь отрабатывает в нятстве. Или продашь? Убивать ведь не станешь.

– Не решил еще, – признался Дмитрий, – там видно будет.

Дежурный при помощи Леонтия и, после некоторого размышления, Кнута, принялся готовить обед. Немцу развязали руки, но Дмитрий на ломанном немецком при этом предупредил, что любая попытка бежать закончится его смертью. Да и куда он мог сбежать в полном людьми лагере?

Эта тройка готовила кашу с валяной рыбой. Пища не самая лучшая, но припасы подходили к концу, а поступления продовольствия были скудными. Вскоре придется подтягивать пояса.

Дмитрий же, пока эта троица готовила, впал в забытье. Ослабленный организм требовал отдыха и сна. Будь это тело человека ХХI века, он бы совсем вышел из строя, но закаленному ратнику петровской эпохи был нужен лишь хороший сон и обильная еда. Уже завтра он сможет ходить, а через пару дней будет полностью здоров.

Через несколько часов ему пришлось проснуться. Солнце уже клонилось к закату, на костре пыхтел котел с кашей. Около него разговаривал с дежурным щеголеватый поручик. Судя по мундиру – из гвардейских полков, скорее всего, преображенец. Заметив, что пострадавший ратник зашевелился, он обрадовался:

– А ты, говоришь, крепко спит, – укоризненно сказал он дежурному, – настоящему воину царапина не в счет.

Он обратился к Дмитрию:

– Пленник твой нужен, – кивнул он на Курта, – сам государь Петр Алексеевич интересуется, сколько будет наемников и когда их еще ждать.

Дмитрия обрадовал такой подход – поручик не стал разговаривать с немцем сам, а обращается к его хозяину. Значит, признали его добычу.

– Пожалуйста, разговаривай, – разрешил он вежливому гвардейцу.

Но разговора не получилось. Поручик знал только русский, а Курт – немецкий. Пришлось вмешаться Дмитрию с его слабо-немецким языком. Впрочем, Курт много и не знал.

Получив подтверждение о числе людей (об этом уже сообщил гонец десятника), поручик при помощи Дмитрия дотошно принялся расспрашивать об общем количестве наемников. Много пленник не знал, но все-таки рассказал, что таких отрядов создается несколько и общее число может быть свыше тысячи, а прибудут они в скором времени.

Этого поручику было достаточно. Он переключил внимание на Дмитрия:

– Откуда чужеземную речь знаешь? – задал он законный вопрос.

– Был больше года в охране немца из Ганновера, мастера медеплавильных дел, там не захочешь, а начнешь балакать.

Иноземцев Петр I к этому времени приманил в Россию уже много, хотя по сравнению с последующим эпохам это было скромно, но ссылаться на них можно было спокойно – не найдут, запутаются. На Западе в эти годы было голодно, и иноземцы ехали в Россию охотно, несмотря на страшные слухи.

Впрочем, поручику этого было достаточно. Он не подозревал Дмитрия ни в чем, а всего лишь проявил умеренное любопытство. Пожелав ему быстрого выздоровления, гвардеец испарился. Дмитрий вновь задремал и спал уже до прибытия десятка.

Воины прибыли сумрачными. Провести бесшумную разведку не удалось, их обнаружили и был бой. Наемники потеряли убитыми и ранеными дюжину, русские – двумя убитыми и тремя ранеными – трех детей боярских и двоих боевых холопов.

Десятник поморщился. Одна небольшая стычка – трети десятка, как не было. И боярин, командовавший полком, может засерчать. А что он сделает? Ладно еще, наемники оказались неопытными, плохо обученными, а то бы их всех покрошили бы на месте.

Видя, что ужин готов, десятник дал команду садиться за еду. Ратники, несмотря на голод, садились за котел нехотя. Поначалу, когда оставались домашние припасы, было полегче, но как сели на казенные харчи, сразу стало плохо. И не ели бы такое дерьмо, но не от голоду же умирать.

Дмитрий перед ужином из последних сил по какому-то наитию побрился, вдруг Петр вызовет. Шанс не такой маленький. И ничего, что раненый. По этим временам – царапина.

Потом сел со всеми ужинать, подумал, опустошая свою миску, что мучаться осталось немного. 19 ноября под Нарву явится молодой Карл ХII и отбросит эту орду, которая называется Русская армия. М-да, армией можно было назвать только гвардию, а остальные до нее дотягивали с большим трудом.

А, кстати, 19 ноября – это по старому стилю или по-новому? Разница-то почти две недели. Как бы не лопухнутся. А то забыл уже. Учился-то давно. А ошибка здесь стоит дорого – жизнь. Или хотя бы пленного немца потеряет. Как = никак добыча! Ишь, как кашу с соленой рыбой наворачивает. Теперь можно поверить, что питался плохо, если кашу, в которой встречается всякая дрянь типа мышиных фекалий, древесного сора и гальки, приправленной вонючей балтийской салакой, которую давно пора выбрасывать, жрет, как изысканный боярский деликатес.