Шаг в сторону - [19]

— Ну, я шел на кухню, еды взять. — Начал я рассказ. — И тут услышал что — то позади. Большое и страшное, вот и рванул с помощью моей техники. А оно за мной. Я оборачиваться не решился, потому как, жить хотелось, боялся замедлиться. Когда сил почти не осталось, пустил дымовое заклинание, а затем все вложил в Секо. Ранил тварь. Но упал без сил. Потом меня нашла Поттер и помогла встать. Следом пришли остальные. — Поведал я. Почти, правда. Заклинание Снейпа — улучшенная версия Секо.

— Хорошо. Вы видели, кто это был?

— Нет. Но слышал шаги в школьных ботинках.

— Ясно. А вы, Гера?

— Ну… — Она погрустнела. — Я поругалась с Гермионой. Я хотела почитать, но та насела на меня, что я не должна переутомляться. А книжка была редкая, я ее из дома взяла, по зельям. Но она пыталась отнять ее, и книга упала в камин. И сгорела. Я ее ударила и убежала. — Рассказала она чуть ли не плача. Печально. Если это были учебники Лили Эванс, то, наверняка, как и Снейповские, содержали пометки.

— А что с Лохматой? — Все же спросил я.

— Теперь ее проблема с зубами решена. — Тихо буркнула она. Я рассмеялся. Она так давно жаловалась на слишком большие передние зубы. Вот и исполнилось желание.

— Понятно, дети. Можете идти к себе. Помона, проводите мисс Поттер до ее гостиной.

— Хорошо, Альбус. Только Луксинию доведу до Больничного крыла. У него истощение.

— Хорошо.

Мы вышли из кабинета и пошли в сторону Больничного крыла. Эх, что — то я там зачастил. Заменяю Поттера и занимаю ее законную койку. Мы шли, она помогала мне не упасть. А у меня крыша казалось, ехала. Потому как шли мы в обнимку, по — другому я падал.

— Спасибо, что спас меня тогда. — Сказала она.

— Пожалуйста. — Ответил я.

— А когда спасал, ничего больше не делал? — Уточнила она. Черт, она что тот поцелуй помнит?

— Нет.

— Ты врешь. — Она грозно прищурилась.

— А ты повторения хочешь? — Усмехнулся я. Она надула губки и покраснела. Мило.

— Я тебя уроню.

— Как страшно.

— Когда по лестнице пойдем.

— Это уже угроза.

— Это — тактическое использование временного превосходства над противником.

— У нормальных детей зубы режутся, а у тебя сарказм. Где только таких умных слов набралась?

— У тебя научилась.

— Хоть чему — то научилась.

— Ага.

Вот так препираясь, но при этом наслаждаясь компанией друг друга мы и дошли до Больничного крыла. Нам нравилось говорить. Она явно давно хотела поговорить с умными людьми, ведь компания Уизли и Лохматой не такая приятная.

Мадам Помфри была мне рада, хотя и ожидала меня намного раньше. Я прямо рекорд поставил, не попадал к ней столько дней. Обещала медаль, и подзатыльник, когда буду здоров. На мой вопрос, почему сейчас не добить, пока шанс есть, Гера сказала, что просто не вырос еще, органы для пересадок не подходят. Какие тут все добрые.

— Спасибо, Гера. — Сказал я ей на прощание. Она чуть вздрогнула, кивнула и ушла с профессором Стебль. А я остался лежать в кровати и считать прыгающих через забор троллей. Надо поспать…

Глава 7. Концерт для одной и слово

Я спою тебе песню о печальной любви,

О глухой королеве, о слепом короле,

Спи, мой ангел.

«Наутилус Помпилиус — К Элоизе»

Настроение Геры было двояким. С одной стороны, ей было хорошо, но с другой — очень плохо. Она никак не могла решить для себя, чего же в ней больше, хорошего или плохого. Но состояние было интересным. Хорошо ей было от того, что чувствует она себя просто прекрасно. С тех пор, как Гермиона перестала копаться в ее голове, жить стало проще. Головные боли больше не мучали, учиться стало легче, ее оценки вновь начали ползти вверх. За время отсутствия Гермионы она смогла наладить отношения и с соседками по комнате. Их объединила общая ненависть к Лохматой. Все же копаться в чужих мыслях — это подло и низко. Поэтому Гера — первая, кто напросилась на уроки Окклюменции и приобрела книгу. Учить было очень сложно, но со временем освоит. Гера до сих пор не могла понять, как смогла простить предательницу, но чувствовала, что уже не первый раз идет наперекор себе. Но факт остается фактом, эта особа теперь вновь в ее друзьях. Хотя теперь Гера старается с ней наедине не оставаться, мало ли что в ее лохматую голову взбредет. Например, как недавно. Книжку ей братик отдал, мамина, там было столько интересного, но тут Лохматая.

«Тебе нельзя переутомляться, иди, отдохни. Этот учебник запрещен, отдай!» — Передразнила ее Гера. Вот тварь. Это мамино, а из — за нее книжка сгорела. Тут уж она не сдерживала чувств и вмазала ей в зубы, а потом убежала. И опять письмо от родителей с приказом вернуть дружбу. Гере начинает казаться, что ее родителям каждый день лоботомию делают, потому как объяснить такие тупые вещи она не могла. Дошло до того, что ей начала нравится компания Гримхольда.

Когда она ушла из гостиной, то вновь услышала тот голос и поспешила за ним. А нашла бледного и шатающегося Гримхольда. Потом упала, поскользнувшись на крови, и породила новую волну слухов о себе. Потом был их веселый спич с язвительностью и поход обратно в гостиную. Но вот слова профессора Стебль породили в ней очередную волну сомнений.

«Я не знаю, что между вами двумя произошло, но надеюсь, вы вновь сможете стать друзьями» — Сказала она. Гера никак не могла выбросить эти мысли из головы и проворочалась в постели до утра. Слова профессора шли в разрез с ее воспоминаниями, и относились к остальным не отгаданным загадкам. Как ни странно, но раньше, когда она о таком думала, у нее болела голова, а теперь, благодаря окклюменции, она научилась справляться с ней. Да и не так сильно болело. Странно все это.