Шаг в профессию - [49]

И здесь - вторая режиссерская пауза, замыкающая кольцевую композицию.

Часы бьют 12!

Стремительно входят официанты во главе с метрдотелем-дирижером. Они действуют как отлаженный механизм - молниеносно снимают шторы, убирают ковры, мебель, наконец, вместе со скатертью, исчезает посуда и закуски. Сарай приобретает прежний вид. Остался лишь один свободный стул около стола, и метрдотель ловким движением переворачивает его и ставит ножками вверх на пустой стол, за которым сидят герои - нет, не розовой, а черной комедии. Так, двумя режиссерскими паузами, оказалась пересмотрена пьеса. Анри Барсак, поставивший "Ужин" в Париже, сначала ничего не понял, а потом зааплодировал: "Я все понял! Сказка о Золушке!"

Наиболее традиционным - и, очевидно, эта традиция никогда не исчезнет! - поводом для режиссерских пауз являются пролог и финал спектакля.

Пролог - увертюра, заявка, в прологе театр уславливается со зрителем о "правилах игры" - мере условности, жанровой направленности. Вл. И. Немирович-Данченко часто повторял полюбившийся ему прием "сценической увертюры". Например, спектакль МХАТа "Гроза" по драме А. Островского начинался так: на фоне волжских просторов медленно и чинно возвращалась из церкви нарядная, строгая толпа. Ее праздничность лишена подлинной радости, ее движение напоминало равнодушную и торжественную церемонию. И чем благопристойней была эта толпа, тем враждебнее она становилась для душевной чистоты Катерины, для ее духовной красоты.

Вступление в спектакль - увертюра - первая режиссерская пауза. Н. Акимов в "Деле" А. Сухово-Кобылина материализовал ремарку автора - сыграл представление действующих лиц. Оно прозвучало сатирически-мощно. Пред нами - иерархическая лестница российского государства. Дирижер из романтически рокового "Маскарада" Лермонтова - Завадского вырастает из стиля спектакля, а такой же дирижер в "Селе Степанчикове" в Омске выглядит наивно подражательно, иллюстрируя не очень верную для Достоевского мысль, что все управляется судьбой.

Серьезная ошибка молодых режиссеров - неожиданно менять уровень условности: начинать спектакль по добропорядочным реалистическим канонам, затем, в середине, переводить на прямое общение со зрителями, что никак не предусмотрено автором и, главное, дезориентирует смотрящих сперва одно представление, затем, без всякого на то основания, переходящее на иной театральный язык.

Еще более важным в финале мне представляется такой момент: дать зрителям понять, что

ЖИЗНЬ ГЕРОЕВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПОСЛЕ ЗАКРЫТИЯ ЗАНАВЕСА. Жизнь не кончается! И я, зритель, хочу понять это продолжение.

Ведь романы на свадьбах кончают недаром, Потому что не знают, что делать с героем потом. -так горько решил Константин Симонов в поэме "Пять страниц". Такой вариант зрителя не устраивает, если театр не ставит в спектакле проблемы полемически.

Интересно, как режиссеры решают пролог в такой знакомой пьесе, как "Ревизор". Ну, что там можно придумать нового? Оказывается, можно.

Не буду касаться спектаклей МХАТа, Театра сатиры, даже спектаклей А. Д. Попова в ЦТСА - они не выходят за пределы медленного раскручивания "Я пригласил вас, господа". В Ленинградском театре им. Пушкина режиссеры Л. Вивьен и В. Эренберг сразу взяли высокую ноту. Дом Городничего кишит людьми, снующими по каким-то важным делам с озабоченным видом. Чиновники еще ничего не знают, но их охватила паника. Городничий только что приехал домой: "По своей части я кое-какие распоряжения сделал", - сообщает он. Городничий - Ю. Толубеев предельно активен, он готов к сражению!

Спектакль болгарского Театра сатиры решен архисовременно: вы попали на собранное в срочном порядке заседание парткома, где присутствуют серьезные люди - никакой внешней сатиры, она вся внутри - в преувеличенном серьезе этих солидных, вполне положительных внешне - по костюмам, прическам, портфелям, - знакомых нам руководящих деятелей. Правда, когда вы присматриваетесь к ним поближе, вы видите, что они "сделаны по одному заказу" - отштампованы эпохой, ее стилем.

Выдающийся деятель русского театра начала XX века, режиссер, драматург, историк театра, неистощимый выдумщик, ставивший и массовые праздники в Петрограде, и очаровательные, одновременно злые пародии на современные темы, Николай Николаевич Евреинов немало сил вложил в очень популярный сатирический театр "Кривое зеркало", где был одновременно и автором и постановщиком. Приведу отрывок из одной его пьесы - пародии на постановку "Ревизора": "Режиссерская буффонада в 5-ти построениях". Коснемся лишь одной сцены - самого начала пьесы. Сперва "Чиновник особых поручений при дирекции Театра "Кривое зеркало" показывает сцену, так сказать, в первозданном виде, а затем демонстрирует, как ее поставили бы в Художественном театре ("жизненная постановка в духе Станиславского"), затем "гротескная постановка в манере Макса Рейнгардта", "мистериаль-ная постановка в стиле Гордона Крэга, и, наконец, кинематографическая версия. В первом варианте Чиновник долго рассказывает о том, как театр и режиссер долго искали точное географическое расположение городка, подробнейшую меблировку и приметы быта. Режиссер будущего "Ревизора" "год и шесть месяцев изучает настроение, два года - театр, как жизнь, по ночам работает над паузами. Его диссертация, посвященная Станиславскому, носит название: "Полупауза и пауза настроения". Ее тезис: "квадрат настроения обратно пропорционален расстоянию театра от жизни". После вступительного слова идет сцена: "…Слышно пение петуха, потом мычание коров… Босоногая девка… проносит через комнату ночной горшок… где-то вдали раздаются веселые звуки пастушечьего рожка… Городничий, заспанный, в одном нижнем белье… входит, шатаясь, справа и отворяет окно, отчего звуки проснувшегося города становятся явственнее…" и т. д. Следует подробный приход действующих лиц со строжайшим соблюдением текста. Например, Ляпкин-Тяпкин приходит с двумя породистыми щенками… В конце сцены Анна Андреевна вместе с дочкой кричат вслед мужу ("…голос, преисполненный тоски"): "Скорее, скорее, скорее, скорее" - это уже настроение.