Шаг в небо - [20]

Место было очень красивое. Родник, вокруг него невысокие лиственные деревья, а потом сразу сосны и ели. Кустик земляники, прямо на краю лужицы от родника, макал зеленый лист в прозрачную воду. И тихо, и спокойно. Словно на другой планете.

– Вот тут, надо сначала от деревьев расчистить, и потом уже все остальное, – это Зубо строителю своему, Пуговкину. Я вспомнил, как того артиста зовут.

Пуговкин был рад стараться. Сразу стал брать под козырек и давать совершенно бестолковые указания нам. Что рубить, где копать… Вообще, полицаи не козыряли друг другу, а этот видно из бывших, из прапорщиков. Я вопросительно посмотрел на Зубо, и тот понял мое беспокойство. И говорит Пуговкину:

– Да не спеши! Пусть студенты тут разметят все, план составят, а потом ты командование и примешь.

Пуговкин вроде согласился, но, яростно разгоняя комаров и всяких мух (их действительно, слишком много в этом году развелось), решил лично рулетку развернуть. Большую такую, метров на двадцать пять. Дал в руки Рубану конец желтой ленты, а сам с катушкой, на которую была намотана лента, ринулся в сторону чащи. И тут случилось такое, чего я никогда в жизни не видел. Из-за соседнего дерева вдруг выскочило несколько зайцев и прямо на Пуговкина. И так высоко прыгают, прямо до головы его достают. А Пуговкин почему-то зайцев испугался и давай бегать между деревьев. А зайцы за ним. И подскакивают, и норовят за лицо укусить. И потом ещё птицы вдруг, сороки, стали тоже за ним гоняться. Да и не только за ним. На нас пикировали, как «Мессеры». Я отмахивался пилой двуручной, чуть не изрезался. Ну, мы все с перепугу и ломанулись обратно к микроавтобусу.

Спрятались там, а Зубо говорит:

– Это хорошо ещё, что зервудак не пришел. Расплодилось гадости всякой. Никакого уважения к человеку нет.

– Извините, а зервудак, это кто? – я впервые услышал такое слово.

– Не знаю, – тот даже не стал изображать начальника. А просто так ответил, без важных интонаций. – Говорят, человеку голову враз откусывает. И раньше в наших лесах эти твари не водились.

– А вы чего тут расселись? – Зубо как будто очнулся. – Кто разрешил?

Он стал орать и требовать, чтобы мы немедленно нашли полицая строителя. И главное, на меня кричит: «Ты что личный состав распустил, давно не наказывали?!» А сам выйти боится.

Я не хотел командовать. Ребята свои, все и так бы поняли. Но делать нечего.

– Группа!!! – поднял я ребят нечеловеческим голосом. – Инструменты в руки, на выход, стать кру гом!

Я это для того, чтобы начальство успокоилось. Вроде у нас дисциплина, как в армии, а то и ещё лучше. И ребята выполнили приказ на полном серьезе, как хорошо вымуштрованные солдаты. Вооружились кто чем, стали кольцом, чтобы обзор на триста шестьдесят градусов и пошли в сторону того самого места, где Пуговкин недавно бегал от зайцев. А я впереди. И молоток держу – первое, что попалось в руки. Дошли спокойно, я молотком комаров гонял. А там десяток зайцев Пуговкина дожирали. Он ещё дергался, наверное, конвульсии. Мы заорали, совсем не от боевого азарта, а от страха, и стали за этими зверями не на шутку гоняться. Но вот пока гонишься, вопишь нечеловеческим голосом, ничего, а вот ударить трудно, неприятно так – он же, заяц, маленький. Как его молотком по голове? И кричит, когда стукнешь, как ребенок. И норовит в лицо вцепиться. В общем, отогнали. И потом Зубо позвали, посмотреть. Он так побледнел, когда увидел, что от его строителя осталось. Но все таки взял себя в руки и сказал, что удовлетворен тем, как мы себя проявили, и нам доверяется работать тут самостоятельно. И работу дальнейшую необходимо с утра начать. А он уезжает на другие объекты. Ну, я как старший группы спросил его – «как же мы тут в лесу ночью?» А этот – мы, мол, вам доверяем. И уехал.

Ага. Доверили… Ясно, что никуда мы не денемся. Первый же полицай нас пристрелит на дороге. И тут ещё этот, зайцами затравленный, в траве лежит. Закопать его надо. Игорь предлагал оставить его на съедение зверям. Но зачем их запахом привлекать? И еще мне, конечно, было очень неприятно, но пришлось у трупа в карманах порыться. Они были мокрые, липкие, и я осторожно, двумя пальцами, извлекал содержимое. Нож. Плохой – складной и тупой. Документы всякие, прочесть невозможно, все запачкались, зажигалка. И пистолет, такой маленький, в заднем кармане брюк. Я подумал, что это шанс. Пистолет может иногда выручить в жизни, особенно, такой как сейчас.

Мы оттащили тело подальше в лес и закопали. Можно было и так бросить, как ребята предлагали, но он же человек все-таки.

Настроение после этих зайцев и рассказов про зервудака было совсем не боевое, даже, можно сказать, подавленное. Но мы надеялись, что сможем продержаться, тем более что найденная зажигалка вселяла в меня надежду – огонь, он помогает выжить в лесу. Вот только жрать хотелось. В лагере тоже хотелось, но там голод отчасти подавлялся даже теоретической невозможностью съесть что-нибудь. А тут… В общем, я решил не терять времени зря.

– Так, – хоть у меня у самого сил не осталось, я решил поднять ребят, – давайте делом заниматься. Нечего прохлаждаться.