Шаг первый. Мастер иллюзий - [112]

Выбравшись из толпы, я успел лишь протянуть руку сыну деда Богдана, когда Злата чуть ли не спрыгнула с плеч отца на меня. Писк, визг, смех… Боже, как же приятно, когда тебе так радуются!

Сменив «лошадку» и угомонившись у меня на плечах, Злата наконец позволила нам с Браном поздороваться.

– Мы тебя потеряли, Ерофей, – пожав протянутую руку, с улыбкой заметил он.

– А! – Я отмахнулся. – Перед самой встречей с Грацем я едва под машину не попал. Увернулся, но руку сломал и зерком грохнул. Меня тут же утащили в госпиталь, накачали лечебными конструктами, там и провалялся неделю.

– Ну, мог бы и попросить медиков позвонить. На это, небось, соображалки хватило бы? – проворчал Бран Богданич, открывая дверь своего вездехода.

– Я бы попросил, если б помнил номера наизусть. А так, пришлось дожидаться покупки нового зеркома и восстанавливать базу с идентификатора. – Вздохнул я, устраивая Злату на заднем сиденье и забираясь следом за ней в машину. – Куда едем? К вам?

– Нет, сначала в резиденцию князя Старицкого. Грац и Остромиров ждут тебя там для разговора. А вот потом, да… милости прошу к нам в гости, – ответил Бран, и вездеход, взвыв нагнетателем, влился в поток машин на трассе.

* * *

Шалей Ростопчин отложил в сторону последний лист прочитанного доклада и, сняв очки, взглянул на его автора.

– Интересный вывод. Ты в нем уверен? – спросил глава дому стоящего напротив его стола гвардейца.

– Да, мальчишку явно кто-то учил, в бою он двигался уверенно и умело, не паниковал, но… у меня осталось впечатление, что в его обучении упор был сделан на работу без применения ментальных воздействий. Он, конечно, пытался совместить свои умения и конструкты, но без опыта и знаний… Думаю, Ерофей и сам это прекрасно понимал и не стремился заваливать противника потоком воздействий, ограничиваясь лишь парой конструктов поддержки. В частности, маскировкой и какой-то техникой, позволяющей в одиночку контролировать довольно большое пространство. Но если в качестве камуфляжа он использовал довольно простую иллюзию черного пятна, то вторая техника была какой-то непонятной. Глаз пытался ее просчитать. Не вышло.

– Не удивительно. Скорее всего, это было что-то из арсенала волхвов. Не зря же они взяли мальчишку на попечение, чему-то должны были научить, – задумчиво протянул Шалей.

– Из-за них вы решили оставить Ерофея в живых? – поинтересовался Борхард. – Но тогда зачем было велеть Барну «закрыть вопрос с мальчишкой»?

– Волхвы? Нет, не в них дело. Это была проверка, последняя проверка Ольгерда. Договорись он с Хабаровым по-хорошему, и все остались бы живы, а Барн наконец-то стал бы единственным управляющим нашего совместного дела. Увы, Ольгерд принял неверное решение. Фатальное для него и имевшее все шансы стать угрозой для безопасности дома.

– А если бы… если бы он успел убить мальчишку?

– Задача, поставленная перед твоей группой, от этого не изменилась бы. Разве что приказ защитить Хабарова потерял бы силу, – хладнокровно сказал Ростопчин.

Его собеседник нахмурился.

– Осуждаешь? – спросил Шалей.

– Скорее, недоумеваю, – ответил Брюсов, но, поняв, что от него ждут не столько ответа на риторический вопрос, сколько развернутого мнения по недавним событиям, вынужден был продолжить: – Чужой мальчишка против слуги дома в шестом поколении. Почему именно так?

– Хм. Попробуй перефразировать с учетом всех обстоятельств, – усмехнулся Шалей и, не дождавшись ответа от подчиненного, пояснил: – Если говорить честно и без прикрас, то выбор был между убийством талантливого мальчишки, не причинившего нам никакого зла, и казнью слуги дома, опозорившего не только нашу фамилию, но и память своих предков, верой и правдой служивших нам на протяжении двухсот лет. Как ты думаешь, что бы сделал с Барном на моем месте, например, Рагнар Сивый? Помнишь еще прадеда Ольгерда или уже позабыл?

– Помню, как не помнить, – буркнул Брюсов, еле удержав руку, что по старой памяти попыталась прикрыть задницу, в детстве немало пострадавшую от шомполов помянутого Рагнара, предпочитавшего вбивать военную премудрость в новиков методами позапрошлого века. – Придушил бы он стервеца своими руками.

– Вот видишь, а мы чем хуже? – заключил Ростопчин.

– Только поэтому? – все же задал вопрос Борхард. – Или все же волхвы…

– Почему же, – вновь усмехнулся глава дома. – Были у меня и меркантильные соображения. Но волхвы здесь ни при чем. Они, знаешь ли, своих птенцов от внешнего мира не ограждают, учат самостоятельности и ответственности за свою жизнь и принимаемые решения. Нет, если ученик запросит помощи, ее окажут, но мстить за смерть своего аколита не станут никогда… это не в обычае волхвов.

– Тогда в чем дело? – спросил Брюсов.

– Барн зарвался, это не первый его… «залет», так сказать, – откликнулся Шалей. – Хабаров – парнишка толковый, с большими перспективами, делать такого врагом – лишь наживать ненужные дому неприятности в будущем, а убить его, значит, заполучить во враги одного довольно известного профессора Хольмского университета и, самое главное, его товарищей. А профессор тот, между прочим, давно положил глаз на Ерофея и вовсю с ним сотрудничает.