Шаг навстречу - [2]

Заинтересовавшись, я вгляделся в эту «икэбану» и удивился еще больше! Прямо передо мной в вальяжной хрустальной вазе раскинулся огромный букет каких-то кудряво-павлиньих цветов, слева, чуть выше, с призрачно парящей «триремы» свисала янтарно-опаловая гроздь бананов, а над ней хитровато блестели алюминиевыми глазами не то хлопушки, не то конфеты-мутанты. Я отступил на шаг и посмотрел направо. Там на берестяной пирамидке игриво и зазывно искрилась сахарно-гвоздичная, медвяно-имбирная «мечта» всех женщин мира, времен и народов.

Что же это: кооперативный магазин? кафе?.. Я поискал глазами никакой вывески. Заинтригованный окончательно, я прошел вдоль витрины и толкнул витражную дверь. Послышался малиновый перезвон, и шкатулка раскрылась.

Здесь было тепло и удивительно тихо, будто все звуки зареклись входить сюда. Светлый сосновый холл, посередине — несколько кресел вокруг туманного диска с россыпью цветастых журналов, мягкий задумчивый свет.

Я осторожно двинулся к креслам, прекрасно понимая, что мне здесь делать нечего, и не услышал собственных шагов. Оказалось, что пол покрыт чем-то вроде паласа, но тонким и пушистым. Этот зеленоватый мех буквально всосал в себя мокрые потеки от ботинок и снова приобрел первозданную чистоту. Удивление мое росло, что называется, с каждым шагом. На противоположной стене я заметил небольшое окно с плексигласовым щитком и какой-то надписью, но разобрать не успел.

— Добрый вечер! — передо мной возник молодой парень в ослепительно белом без единой морщинки халате и такой же шапочке. Он приветливо улыбнулся: — Чем могу вам помочь?

— Здравствуйте. Э-э, собственно… — мне вдруг стало неудобно: действительно, зачем я здесь? Просто из любопытства?.. — Я шел мимо, вижу так поздно, и открыто. Подумал, может, кафе новое, продрог немного и… — я совсем растерялся и, как всегда в подобных случаях, понес околесицу.

— Это не кафе, — снова улыбнулся парень. — Экспериментальная фирма «Шаг навстречу» к вашим услугам!

— ???..

— Наша фирма создана для оказания помощи несчастным людям.

— ??…

— Каждого человека, которого постигло горе, обратившегося к нам, мы обследуем, даем рекомендации и, если надо, назначаем лечение.

— А-а, мне, вообще-то, не надо. Я здоров, извините за…

— Одну минуту! — молодой человек вежливо взял меня за руку. — Видите ли, несчастье, горе, невезение — суть тоже болезнь. А к нам может зайти только больной человек. Прошу вас, присядьте, пожалуйста, сюда.

Он мягко и настойчиво усадил меня в невесть откуда появившееся кресло. Мне показалось, что упругая обивка плотно прильнула, в точности повторяя все изгибы тела. Сидеть было чрезвычайно удобно и приятно. Издерганные мышцы и суставы моментально расслабились и заныли от усталости.

— Закройте глаза, вы утомлены и продрогли, отдохните, — голос доносился откуда-то издалека. — Обследование займет не более пяти минут.

Волна, теплая и тяжелая, как ватное одеяло, накрыла меня с головой, руки сами опустились на подлокотники. «Какое еще обследование?» — с трудом шевельнулась засыпающая мысль, и светлые стены поплыли куда-то в сторону…

— Эгей, Стас, хватит спать, обгоришь!

И смех как далекий колокольчик.

Жмурясь, нехотя открываю глаза. Лицо окутано гиацинтовым золотом, и два зеленых бесенка строят рожицы, приплясывают в пушисто-черном ореоле ресниц.

— Алька…

— Вставай! — она теребит мое плечо, потом наклоняется.

Я запускаю руки в душистое облако и пью чуть солоноватый с привкусом моря нектар из нежного горячего цветка.

Долго-долго…

— Ох, Стас… — маленький облупленный и холодный, как у кошки, нос утыкается в ямку на плече.

— Алька, как здорово, что ты у меня есть!..

Взгляд тонет в выбеленном солью куполе вселенского храма. Хочется лежать, лежать, обнимая бархатно-упругий, бесконечно-дорогой комочек, радостно прижавшийся к телу, и незаметно врасти в него, в это гулкое небо, бормочущее море и хрустальное крошево песка.

— Помнишь, как мы с тобой познакомились?

— Угу… Ты пришел ко мне на прием, у тебя ужасно болел зуб. А у меня тогда сорвался бор, и ты едва не откусил мне палец! — и снова тихий колокольчик у самого уха. — А потом долго извинялся…

— Да, и цветы твои угадал. Почему-то сразу подумал: роза не может любить ничего, кроме роз. Нежная, обворожительная, колючая…

Я тихонько пересыпаю в пальцах ласковые золотые колечки. Молчу. Алька замерла и только посапывает едва слышно мне в плечо.

Солнце…

Море…

Песок…

Зеленые бесенята в пушистой темноте…

Засыпаю…

Мне показалось, что кто-то толкнул меня в мозг. Не очень сильно, но неприятно. Я открыл глаза. Оказалось, что сижу уже не в том странном кресле, а перед плексигласовым щитком с красной трафаретной надписью «Регистратура». По другую сторону белоснежно-учтивый молодой человек что-то быстро печатал на выпуклом сером лике дисплея.

Невидимое облако блаженства и удовлетворения обнимало мозг и тело мягкими лапами. Казалось, даже звуки, попав в него, ленились двигаться дальше.

— Вы давно женаты? — спросил парень, не поворачивая головы.

— Полгода. А что? — язык нехотя лепил слова и выталкивал наружу.

— Все в порядке, — улыбка легким бликом скользнула по дисплею, — у вас адаптивный период. Требуется лишь поддерживающая терапия.