Шаг к цели - [48]

В какой-то момент, когда начал путаться в медицинских терминах, мне на помощь пришел Семен Иванович и уже сам стал сыпать латынью (я в ней ни черта не смыслю, кроме общедоступных фраз!), приводить данные своих экспериментов (их оказалось больше десятка) и наблюдений. В общем и целом у нас получился этакий научный доклад, но, по существу, кроме общих фраз, мы ничего не сказали.

– Господа, но это же совершенно ненаучно! – воскликнул господин лет тридцати пяти. – Лекарство получено в короткий срок, оно вполне может оказаться замедленным ядом! За подобное отношение…

– Синтезировать яд несложно, но компоненты нам известны, и при проверке их увидим, – возразил ему лейб-хирург.

– Если знать, что искать, а нам это неизвестно! – припечатал кто-то из совета.

Слово за слово, разгорелся спор, где от нас даже не требовали высказываться. Окончился этот базар, а иначе и не сказать, ударом кулака по столу (на ладонь никто внимания не обратил) министра:

– Господа, перечень полезных свойств впечатляет, но мы не услышали одного из главных – формулы и описания производства. Кстати, не услышали и перспектив этого, как там его… – Он заглянул в лист и прочел: – Портейницелита. Другими словами, непонятно, для чего потребовался патент? С какой целью обустроена больница? Какие дальнейшие шаги предполагаются? Возникает и множество других вопросов, к тому же не принято решения по событиям, имеющим место произойти.

Министр еще намеревался что-то сказать, но в дверь вошел гвардеец в чине поручика:

– Господа, прошу простить, срочный пакет для господина министра!

– Неси, раз вошел, – пробурчал Вячеслав Константинович, недовольный, что его прервали.

Поручик чеканным шагом, словно на параде, подошел к министру, дождался, пока тот распишется за документ, вручил ему пакет, после чего сделал пару шагов и застыл. Плеве на того удивленно посмотрел и сказал:

– Все, свободен!

– Виноват, ваше высокопревосходительство, велено лично убедиться, что конверт вы вскрыли и с бумагами ознакомились! – отчеканил гвардейский поручик.

– Даже так? – бросил взгляд почему-то на нас с профессором министр, но пакет вскрыл, извлек из него листа три-четыре и принялся изучать написанное.

– Разрешите идти, ваше высокопревосходительство?! – спросил поручик.

– Ступай, – не глядя на того, велел министр.

Посыльный удалился, в зале все взгляды устремились на министра, а тот хмурился и о чем-то сосредоточенно думал.

– Вячеслав Константинович, – обратился к министру сидящий рядом глава медицинского совета Лев Федорович Рагозин, – какие-то дурные вести?

– Гм, – прочистил тот горло, – нет, всплыли новые факты, они не подлежат всеобщей огласке, но имеют прямое отношение к нашей встрече. Предлагаю: решение сегодня не принимать, образцы лекарства… – он посмотрел на меня, – Иван Макарович, они же у вас с собой?

– Да, конечно, – подтвердил мой компаньон, полез в саквояж и, вытащив пробирку с порошком, положил ее на стол. – Разбавлять водой, вводится…

– Это всем известно, куда вы уколы делали, зачитывали обв… э-э-э… ваши действия, – прервал его министр. – Так, о чем это я? Ага, образец лекарства вы передаете нам для исследования в фармацевтическую имперскую лабораторию, там сделают заключение о его, гм… – Вячеслав Константинович подергал себя за ус, – …безвредности, и тогда патент мы выдадим. Сейчас же все свободны, кроме Портейга и Чуркова, нам необходимо переговорить.

Народ в недоумении зашушукался, но вслух недовольства никто выражать не стал. Мы с профессором переглянулись: что-то в том пакете министр получил, отчего он резко переменил к данному делу отношение. К нашему столу подошли двое мужчин и принялись с Семеном Ивановичем консультироваться насчет образца антибиотика. Как я понял, это представители фармацевтов, они уточняют технические параметры и что-то еще, не прислушиваюсь, просто стараюсь запомнить, у кого какие эмоции на лицах. А большинство не осталось безучастным от такого завершения нашего дела. Кто-то явно разочарован и говорит коллегам, что сожалеет о безнаказанности Портейга. Другие предпочитают помалкивать, некоторые и вовсе довольны, а вот пара человек всячески старается скрыть досаду, но у них это плохо получается. Почему? А хрен его знает, с наскока тут не разобраться. Постепенно в зале остались только я с профессором, министр и глава совета.

– Лев Федорович, без обид, – посмотрел Плеве на Рагозина.

– Понял. – Тот поднялся со своего места, собрал бумаги со стола и вышел, но напоследок пожал руку Портейгу и чуть слышно шепнул: – Удачи, коллега.

– Господа, поговорим? – Плеве поднялся со своего места и указал нам рукой на кресла, стоящие у окна.

Черт! Меня прямо любопытство съедает. Что же посыльный доставил в пакете?

Семен Иванович кивнул мне и проследовал в указанном направлении, где, облюбовав одно из кресел, сел и приготовился ждать начала разговора.

– Папироску? – предложил ему министр.

– Хм, не откажусь, – неожиданно ответил Семен Иванович.

– Иван Макарович? – протянул мне портсигар министр.

Я благодарно кивнул и взял одну папиросу, покрутил ее в руках, а потом последовал за всеми – чиркнул зажигалкой и выпустил табачный дым в сторону окна. Пока курили, никто и словом не обмолвился. Наконец, загасив в пепельнице окурок, министр сказал: