Анна шагала за священником - и не могла понять, что мешает ей. Словно бы что-то жужжало и вертелось назойливо в памяти, такое, чего никогда не знал, но - помнишь... Анна прикрыла на ходу глаза - и увидела...
- А крест-то у тебя краденый, батюшка, - тихо сказала Анна в спину отцу Варсофонию.
Священник вздрогнул. Остановился. Медленно, очень медленно - так показалось Анне - обернулся. Анна смотрела на него исподлобья, глаза полыхали дикими кострами. Отец Варсофоний молчал - мысли в голове неслись галопом, он с ужасом ждал, что скажет еще эта бесовка - сухая под проливным дождем... Да, она не солгала... но неужели сотни добрых, искренних дел не искупили до сих пор греха давних лет, забытой юности? Он и носит этот крест затем, чтобы помнить, чтобы каждый день заново искупать этот грех... Анна прищурилась и повторила протяжным шепотом:
- Кра-аденый...
- Отыди от мене, сатано! - задушенно пробормотал священник. - Отыди...
- Да уйду, уйду, не суетись, - огрызнулась зло Анна. - Проку с тебя все одно нет.
Она окатила священника на прощание таким взглядом, что батюшка побледнел и вскинул руку, словно желая загородиться крестным знамением от неведомой угрозы. Анна отвернулась от него - и зашагала, прочь от церкви, прочь от села.
...Неявной, размытой линией виделся впереди горизонт - как последняя черта, как край не нужной никому, неудавшейся жизни.
- Господи, за что покарал меня силой дикою? - бормотала Анна, тащась по желтой раскисшей дороге, еле вытягивая лапти из густой вязкой глины. - За что, Господи-и?..
