Сезоны - [67]
— Что вы, Владимир Владимирович, я из поколения идеалистов! У нас предусмотрительность не была в почете! А прятать папиросы я в поле привык. На севере. У нас там всякое бывает.
— Давно оттуда? — спросил он, затягиваясь и выпуская огромное облако белого дыма.
— Вчера прилетел.
— Как там погода?
— Нормальная. Снежок выпал. Первый снег. А здесь еще лето… Владимир Владимирович, извините, вы не подскажете, как отсюда к горному вузу проехать? Мне курсовик срочно нужно сдать по гидравлике. А то вышибут.
— Срочно, — усмехнулся он. — И вы все куда-то торопитесь. Так вот, Паша. Нужно спуститься вон туда, — показал он на дверь с надписью «Вход». Доедешь до моей станции, а там наверх. На Невском сядешь на шестерку…
— А дальше-то я знаю! Мне бы только на Невский попасть!
— Не советую тебе торопиться. Курсовик твой — не главное в жизни. Видишь, вон и, мама тебя ищет.
— Мама! — закричал я и замахал рукой.
— Здравствуйте, Владимир Владимирович, — сказала мама, подходя к нам. — Здравствуй, сын. Ну, что мне с ним делать, Владимир Владимирович? Совсем мой парень от дома отбился. Ищу его уже десять лет!
— Здравствуйте, дорогая Елена Павловна, — забасил Маяковский. — Мы ведь с вами тоже не так часто встречаемся. Когда младший дома жил, — он кивнул головой в мою сторону, — это чаще случалось.
Маяковский подошел к моей маме, положил ей руку на плечо, наклонился и что-то зашептал на ухо. Лицо его стало серьезным и торжественным.
— Я так и знала! — воскликнула мама. — Я чувствовала это все десять лет! Ну что же мне с ним делать?!
Владимир Владимирович снова наклонился к маме. Чтобы не мешать им, я отвернулся, посмотрел в сторону, и у меня заныло сердце. Там, где недавно прохаживалась женщина с черным зонтиком, стояла Оля и улыбалась.
Сердце ныло больно и восторженно. Я чувствовал: сейчас произойдет небывалое в моей не такой уж и короткой жизни, случится то, чего я ждал годами, но так и не дождался.
— Не волнуйтесь, Елена Павловна, — услышал я за спиной. — Я же объяснил вам, что с ним приключилось. Теперь это навечно. Навечно, — повторил Владимир Владимирович, и я услышал горький вздох. Я был уверен: если я обернусь, Оля исчезнет. Но я обернулся.
Близко, так близко было это лицо. Все, что есть в людях чистого, честного, справедливого, доброго, все, что есть в людях сильного, сурового, жесткого, беспощадного, все, что есть в людях горького и отчаянного, — все отпечаталось, вернее, изваялось в этом трагическом лице. Не было только в нем одного — не светилось в его карих глазах счастье.
— Ладно, Павел Родионович, переживу. Другим не советую, — сказал Маяковский, встретившись со мной взглядом. — Оно ведь одно, Паша, то, о чем ты думаешь. Одно в мироздании. На века одно. Ладно, иди. Пока, Павел Родионович. Будь счастлив.
Он протянул мне руку, я обеими руками схватил его горячую ладонь, но он быстро высвободил ее, как будто стало ему больно, и зашагал к двери, которая была справа, если стоять лицом к Неве. Я смотрел ему вслед.
Перед тем как скрыться, он остановился и крикнул:
— Вам на противоположную сторону! Не забудь, Паша. «Станция Маяковская» — и наверх! Обязательно наверх! — И исчез. Стеклянная дверь продолжала раскачиваться вперед-назад и долго не могла успокоиться.
Я заплакал и, плача, спросил у мамы, которая по-прежнему была рядом:
— Мамочка, что тебе сказал Владимир Владимирович? Что он сказал про меня? Мама, не мучай. Мамочка! Ма-а-а!
— Не плачь, Пашенька, не плачь, родной мой. Он хорошо сказал про тебя. Он сказал мне: «Мама, ваш сын прекрасно болен».
— Мама!!! Мама! Я так и знал, — заорал я в восторге. — Мама, твой сын прекрасно болен! Оля, где ты? Я прекрасно болен! Это правда, Оля! Это сущая правда! Это прекрасно!.. Оля! Оля!!! Где ты, Оля?!!
Я проснулся с ощущением такой пустоты в груди, будто мне сделали резекцию легких и вдобавок выкачали из грудной полости воздух. Долго я лежал, соображая что к чему. Наконец я понял, что то место на земле, где я нахожусь сейчас, есть Олина речка, что лежу я в палатке, что еще темно, просто темно, просто ночь, а не потому что я мертв. Как только я это понял, легкие вернулись на свое место и начали усиленно работать, уничтожая страшный вакуум. Но через мгновение я обнаружил и другое. Как же это получилось? Как это я так обнаглел? Перевернулся ночью на правый бок, моя рука, как змея, выползла из мешка сама собой… И вот я обнимаю Олю левой рукой, да еще позорная моя рука проникла в ее мешок и запуталась во вкладыше.
Через два спальника и два вкладыша идет тепло от Олиных ног к моим коленям, через два спальника и два вкладыша чувствую ее лопатки — так крепко прижался я к ней.
И слышу я ее слабое затаенное дыхание, а сам знаю, проснись она до того, как уберу я свою руку, пощады мне не будет.
«Пусть во сне, пусть случайно так получилось, пусть люблю я ее, как никого никогда не любил. Это все слабые оправдания, Павел Родионович. Ты же не будешь оправдываться перед ней этим жалким лепетом. А раз нет, то наглый ты кот и ворюга — вот кто ты, Павел Родионович. Вот кем ты предстанешь перед ней. И потому торопись! Еще можно увильнуть от позора. Только бы она не проснулась. А проснется, только бы ничего сразу не поняла со сна. А там притвориться спящим… Ну что же ты медлишь, Паша? Казни себя, казни! Уходи, пока не поздно! Не успеешь — каяться тебе всю жизнь!» И я послушался, отпрянул, вернее, осторожно отодвинулся в сторону и потихоньку-потихоньку потянул руку.
«Слова… будто подтолкнули Ахмада. Вот удобный случай бежать. Собак нет, ограждения нет, а в таежной чащобе какая может быть погоня. Подумал так и тут же отбросил эту мысль. В одиночку в тайге не выживешь. Без еды, без укрытия и хищников полно.…В конце концов, смерти никому не дано избежать, и гибель на воле от голода все-таки казалась ему предпочтительнее расстрела в одном из глухих карцеров БУРа, барака усиленного режима».Роман опубликован в журнале «Неман», № 11 за 2014 г.
Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!
«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.
Борис Александрович Кудряков (1946–2005) – выдающийся петербургский писатель, фотограф и художник. Печатался в самиздатском сборнике «Лепрозорий-23», в машинописных журналах «Часы», «Обводный канал», «Транспонанс». Был членом независимого литературного «Клуба-81». Один из первых лауреатов Премии Андрея Белого (1979), лауреат Международной отметины им. Давида Бурлюка (1992), Тургеневской премии за малую прозу (1998). Автор книг «Рюмка свинца» (1990) и «Лихая жуть» (2003). Фотографии Б. Кудрякова экспонировались в 1980-х годах на выставках в США, Франции, Японии, публиковались в зарубежных журналах, отмечены премиями; в 1981 году в Париже состоялась его персональная фотовыставка «Мир Достоевского».
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Виктор Пожидаев родился в 1946 году в Артеме Приморского края, где окончил школу, индустриально-педагогический техникум. Работал мастером производственного обучения, прорабом. Затем на протяжении 12 лет занимался журналистикой. В настоящее время — рабочий Славянского судоремонтного завода.«Чистые струи» — первая книга молодого прозаика. Неторопливо, как бы исподволь, он поднимает а ней сложные проблемы нашего бытия: любви, брака, воспитания ребенка.
Владимир Вещунов родился в 1945 году. Окончил на Урале художественное училище и педагогический институт.Работал маляром, художником-оформителем, учителем. Живет и трудится во Владивостоке. Печатается с 1980 года, произведения публиковались в литературно-художественных сборниках.Кто не помнит, тот не живет — эта истина определяет содержание прозы Владимира Вещунова. Он достоверен в изображении сурового и вместе с тем доброго послевоенного детства, в раскрытии острых нравственных проблем семьи, сыновнего долга, ответственности человека перед будущим.«Дикий селезень» — первая книга автора.
Владимир Христофоров родился в 1941 году в Семипалатинске. С 1958 года работает в различных газетах Казахстана, учится в Карагандинском педагогическом институте. В 1967 году журналистские пути-дороги привели его на Чукотку, и с тех пор тема Севера — главная в творчестве В. Христофорова. Он автор — книг «Лагуна Предательская», «Невеста для отшельника», «Деньги за путину».В. Христофоров лауреат премии Магаданского комсомола, член Союза писателей СССР.
Виктор Григорьевич Зиновьев родился в 1954 году. После окончания уральского государственного университета работал в районной газете Магаданской области, в настоящее время — корреспондент Магаданского областного радио. Автор двух книг — «Теплый ветер с сопок» (Магаданское книжное издательство, 1983 г.) и «Коляй — колымская душа» («Современник», 1986 г.). Участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей.Герои Виктора Зиновьева — рабочие люди, преобразующие суровый Колымский край, каждый со своей судьбой.