Сезон - [10]

Я часто видел его, низкорослого в затрепанной куртке, вечно куда-то спешащего подпрыгивающей походкой. Под мышкой он таскал ободранную дерматиновую папку со сломанной молнией, из которой торчал ворох бумаг.

При встрече он обрушивал на меня кучу вопросов о том, как лучше составить заявления от родителей школьников о вступлении их чад в поисковый отряд или начинал увлеченно рассказывать про экспозицию школьного музея боевой славы, в котором не хватает экспонатов и надо бы туда еще пару касок.

В ответ на мои предложения о поездках на раскопки, только огорченно вздыхал, сетовал на отсутствие денег и разрешения руководства.

– Ты понимаешь, эти козлы из районной управы только раз в год на захоронение бойцов приедут перед камерой покрасоваться, и все!

Выезжали они на раскопки два раза в год весной и осенью на так называемые «вахты памяти». Все остальное время Игорь составлял отчеты о проделанной работе, готовил финансовую документацию отряда. Местная власть периодически выделяла ему какие-то копейки, строго проверяя расходы.

Ежегодно к 9 Мая отряд посещали по очереди все районные чиновники. На фоне Игоря они давали интервью телевизионщикам том, как чтят память погибших советских солдат, и какую работу ведут по их захоронению. Игорь маячил где-то сзади в ожидании, когда журналисты снизойдут до него. Обычно он успевал сказать, два три слова о достижениях, но как только переходил к проблемам и недостатку средств, камера плавно отъезжала, и очередной чиновник крупным планом бил себя в грудь и клялся что «никто не забыт».

Вспомнив все это, я саркастически хмыкнул, но Витек меня успокоил.

– Это конечно неповоротливая машина, но 9 Мая ведь на носу. А им как раз отчитываться надо.

Кто-то прибавил громкость телевизора, на экране вдруг появилась девица со странно знакомым лицом и микрофоном в руке.

– Сегодня скинхедами был избит гражданин Таджикистана! Представитель скинхедов пояснил, что они не потерпят в Москве гостей города.

В кадре появилось мое изображение и сказало: «Гости эти не мои, а ваши! Поэтому сопли сами им вытирайте!».

Братья Алиевы моментально притихли и начали опасливо озираться в мою сторону. Сквозь гул голосов я услышал смех Витька.

– А что, вылитый скинхед в камуфляже, в берцах и бритый почти наголо! Алексей, ты часом не пресс-секретарем у бритоголовых подрабатываешь?

– Вот сука! – выругался я, – попадется она мне, ноги из жопы выдерну!

Я попытался подняться из-за стола, а Витек весело заржал:

– Представитель скинхедов выразил угрозы в адрес СМИ!

Потом он потянул меня за плечо.

– Ладно, тебе, переночуешь у нас дома, а то не дай бог менты докопаются. Пьяный да еще скинхед.

Внедорожник не спеша катил по ночным московским улицам, а я лежал на заднем сиденье, закрыв глаза. Витек о чем-то монотонно говорил с женой. Постепенно слова их смешались в сплошной гул. Отчетливо слышалась только старая песня копателей, тихо льющаяся и динамиков автомагнитоллы:

– Это наша жизнь, это не игра,

– Вот весна пришла, нам в поход пора,

– Все заботы прочь, горе не беда,

– Кто копал, узнал, это навсегда…

Глава 3. Вахта

Игорь сосредоточено водит по карте курвиметром[8], склонившись над столом, наспех сколоченным из осинового горбыля. Витек заглядывает ему через плечо и тень от его фигуры падает на стол, подсвеченный желтым огоньком фонарика висящего под натянутым пологом шатра.

Я сижу рядом в раскладном кресле, и устало вытянув босые ноги, наблюдаю, как ночные бабочки с мотыльками бессильно бьются о москитную сетку, пытаясь прорваться из темноты майской ночи в шатер. Снаружи потрескивают угольки костра, над которыми на палках, воткнутых в землю, дымятся наши резиновые сапоги, носки и стельки. За ними угадываются очертания палаток, в которых сопят во сне сорок ноздрей школьников поискового отряда.

– Полтора километра, – поднимает голову Игорь, – если напрямик, через болото.

Я, молча, киваю. Говорить, уже нет сил, потому как сегодня выдался трудный денек, а завтра предстоит полтора километра шлепать по болоту до места расположения немецкой минометной батареи.

Школьники из отряда Игоря за день срезали почти весь кустарник и распилили гнилые пни на вырубке у холма, где полмесяца назад я нашел останки советского бойца. Мои подозрения подтвердились. Это было место боя и гибели пятнадцати солдат. Их мы обнаружили в этот день под корнями просто в неглубоком слое мха.

Разбив расчищенное место на квадраты, разметив их вешками, мы с Витьком обследовали землю металлоискателями, втыкая сломанные ветки ивняка там, где приборы подавали сигналы.

Игорь шел сзади со своими помощниками, которые копали по нашим указателям. Если попадались человеческие останки, несколько человек с садовыми совочками делали так называемый «археологический стол». Обкапывали со всех сторон кости, найденные с ними вещи, а затем фотографировали место раскопа и составляли схему расположения останков.

Витек периодически оглядываясь на них, с уважением в голосе бросал мне:

– Гляди, как у него процесс поставлен. Что ни говори, а двадцать человек это сила!

Но тут – же переходил на свой вечный саркастический тон.