Сезон костей - [22]

– Вот. – Она протянула краюшку черствого хлеба. – Чем богаты. Баланда и сухари – пища наша. Со временем привыкнешь. Кураторы решили дружно забыть, что нас следовало бы кормить по-человечески.

– А мясо? – кивнула я в сторону большого зала.

– Пир по случаю нового Сезона. Баланда, кстати, из мясных соков. Успела урвать. – Лисс налила себе бульона. – Спасибо невидцам с кухни. Не будь их, сдохли бы с голоду. Это тоже от них. – Она кивнула на горелку и котелок. – Вообще, они готовят исключительно для «алых туник», но всегда стараются отложить нам кусочек. Правда, энтузиазм у них заметно поугас после того, как одну девчушку застукали с поличным.

– И что с ней сталось?

– Избили до полусмерти. Ясновидец, кого она подкармливала, получил четыре дня бессонницы и съехавшую крышу в придачу.

В качестве наказания бессонницу начали применять относительно недавно. Сознание ясновидцев функционирует на двух уровнях – жизни и смерти. Весьма утомительное занятие. Если еще и не спать четыре дня, можно запросто рехнуться.

– Как сюда доставляют еду? – поинтересовалась я.

– Без понятия, – ответила Лисс. – Наверное, поездом. Он идет из Лондона прямиком к нам. Но где находятся туннели, никто не знает. – Она придвинулась к огню. – Как думаешь, сколько длилась фантасмагория?

– Вечность!

– На самом деле пять дней. Именно столько паранормалы проводят в аду и лишь на пятые сутки получают антидот.

– Для чего?

– Чтобы сразу узнали свое место и не рыпались. Здесь ты никто, просто номер, пока не заработаешь знак отличия. Вернее, если заработаешь. – Лисс глотнула бульону. – В «Магдален» поселилась?

– Да.

– Небось, уже тошнит? Но повторю: тебе повезло. В «Магдален» для смертных относительно безопасно.

– Сколько их всего?

– Смертных?

– Нет, резиденций.

– Ах, это. Давай считать. Каждая резиденция – своего рода район. Человеческих из них семь: «Баллиол», «Корпус», «Эксетер», «Мертон», «Ориел», «Куинс» и «Тринити». Нашира живет в «Сюзерене», где проводили собрание. Дальше на юге – «Дом» и «Замок», точнее КПЗ, а эта дыра – Трущобы. Улица называется Брод-стрит, она идет параллельно бульвару Магдален.

– А что за пределами города?

– Пустырь, в просторечье – Безлюдье. Там все нашпиговано минами и капканами.

– Кто-нибудь пытался его пересечь?

Лисс заметно напряглась.

– Да. – Помолчав, она вдруг спросила: – Долго парилась в Тауэре?

От неожиданности я чуть не подавилась баландой.

– Вообще там не была.

– Ты что, с луны свалилась? – Видя мое недоумение, Лисс покачала головой. – Ясновидцев сюда привозят из Тауэра. Иной бедняга десятку там отмотает, прежде чем попадет в Шиол.

– Не может быть! – Теперь понятно, почему мой сокамерник бормотал про девять лет.

– Очень даже может, – вздохнула Лисс. – Рефаиты – прошаренные ребята, знают, как держать нас в узде, как усмирять. За десять лет Тауэр кого угодно обломает.

– Кто они такие?

– Без понятия, но не люди – точно. – Лисс макнула хлеб в баланду. – Строят из себя богов и требуют, чтобы перед ними преклонялись.

– А мы, выходит, их почитатели, – хмыкнула я.

– Не просто почитатели – им мы обязаны жизнью. Рефаиты любят напоминать, что защищают нас от жужунов. Мол, рабство – это ради нашей же пользы. Говорят, лучше быть рабом, чем покойником. Попасть в лапы к инквизитору – тоже мало радости.

– Что еще за жужуны?

– Так мы называем эмитов.

– Почему?

– Традиция. Слово придумали «алые туники», они и воюют с этими тварями.

– И часто?

– По сезону. В основном зимой. Услышишь сирену, будь осторожна. Один гудок созывает «туник». Если гудит непрерывно, прячься. Значит, жужуны наступают.

– Можешь рассказать о них? – Я сунула в рот сухарь.

– Разные ходят слухи, – задумчиво проговорила Лисс. Отблески пламени падали ей на лицо. – «Алые» обожают нас пугать. Поговаривают, будто эмиты умеют принимать разные формы и убивать одним своим присутствием. Еще болтают, что с виду они – ходячие скелеты и им нужна кожа. Сам черт не разберет, что здесь правда, но до человеческой плоти они точно жадные. Жить без нее не могут. Если наткнешься на обглоданные конечности или калеку без рук и ног, не удивляйся.

Меня не затошнило, зато внутри все похолодело. Разум отказывался поверить в реальность происходящего.

Лисс потянулась поправить занавеску, и тут в глаза мне бросился клочок яркого шелка.

– Постой! Ты та самая гимнастка?

– Понравилось мое выступление?

– Очень.

– Так я зарабатываю на хлеб. Благо быстро научилась, а до этого балаганила у подмостков. – Лисс вытерла губы. – Видела тебя вчера с Плионой. Кстати, твоя аура наделала шуму.

Я промолчала. Обсуждать свою ауру с посторонним человеком небезопасно. Особенно в нынешних обстоятельствах.

Лисс вперила в меня пристальный взор:

– Ты зрячая?

– Нет. – Тут я не погрешила против истины.

– За что тебя взяли?

– Убила подземщика. – Снова правда.

– Как?

– Ножом. В состоянии аффекта. – Вот теперь наглая ложь.

Лисс не сводила с меня глаз. Зрячая, как и все гадалки, она безошибочно видела мою алую ауру. Будь у нее побольше информации, сразу догадалась бы, кто я и что.

– Не думаю. – Она рассеянно постукивала пальцами. – Ты не проливала кровь. – (Да, гадалка она явно неплохая.) – На оракула тоже не тянешь, – бормотала Лисс задумчиво, – не тот тип. Для фурии слишком спокойная, не медиум точно. Выходит, ты… – Гимнастка встрепенулась. – Ты странница. Верно?