Сезон костей - [105]

– И что ты сделаешь? – Джексон насмешливо пустил струйку дыма ей в лицо. – Затянешь мелодию пострашнее? Не стесняйся. Люблю музыку души.

Надин насупилась, но возразить не посмела, понимая, какое наказание грозит непокорным.

Зик спрятал голову на груди у сестры и всхлипнул. Как будто не он старше ее на два года, а наоборот.

Элиза вопросительно глянула на Надин, потом на Джекса. По ее молчаливому приказу фантом поэта устремился вперед. Видеть я его не могла, но буквально чувствовала кожей. Зик тоже, судя по его отчаянному воплю. Парнишка затрясся в мýке, на шее вздулись сухожилия. Стиснув зубы, Надин крепче обняла брата:

– Прости. – Она прижалась лбом к его затылку. – Прости меня, Зик.

Джей Ди не знал пощады. Ему внушили, что Зик собирается причинить зло Элизе, и преданный фантом вознамерился сделать все, чтобы этому помешать.

Зик уже обливался потом и слезами.

– Умоляю, хватит… Хватит, прошу… – судорожно лепетал он.

– Джексон, прекрати, – вырвалось у меня. – По-моему, достаточно.

Главарь мимов удивленно вздернул брови:

– Смеешь возражать мне, Пейдж?

Моя храбрость мгновенно испарилась.

– Нет.

– В Синдикате не место нахлебникам. Забыли, кто ваш босс? Кто защитник и работодатель? Кто спас вас от голодной смерти и участи жалких балаганщиков? – Он швырнул пригоршню банкнот в воздух; с бумажек, ковром усыпавших пол, взирало на нас отовсюду изображение Фрэнка Уивера. – Мне решать, когда достаточно, а когда нет. Иезекииль получит передышку, но только когда я сочту нужным. Думаете, Гектор пощадил бы его? Или Джимми? Или Аббатиса?

– Мы на них не работаем, – огрызнулась Элиза и поманила фантома: – Возвращайся, Джей Ди. Опасность миновала.

Призрак исчез.

Зик обхватил голову трясущимися руками.

– Со мной все в порядке, – выдавил он. – Дайте мне минуту, и продолжим.

– Ничего с тобой не в порядке. – Надин в бешенстве повернулась к Джексону, разжигающему очередную сигару. – Ты специально следил за нами. Знал про операцию и вывернул дело так, будто хочешь помочь. Ты обещал, что поможешь!

– Я сказал, постараюсь, – равнодушно бросил Джекс. – Но по-своему, экспериментальными методами.

– Лжец! Ты такой же, как…

– Если тебе здесь плохо, тебя никто не держит, куколка. Вот бог, вот порог. – Он перешел на зловещий шепот: – А за порогом холодно, темно и страшно. – Он снова дунул серым дымом ей в лицо. – Интересно, сколько времени понадобится НКО, чтобы… выкурить вас?

Надин задрожала от гнева:

– Пойду к Чету. – Она натянула кружевной жакет. – С собой никого не зову.

Она схватила кошелек и наушники и пулей вылетела из комнаты, на прощание громко хлопнув дверью. Вслед понеслось еле слышное «Надин», но девушка даже не обернулась и с размаху пнула что-то на пути к лестнице. Из стены возник возмущенный Питер, чей покой посмели столь наглым образом потревожить, и с недовольным видом завис в уголке.

– Пора по домам, капитан, – заявила Элиза. – И так торчим здесь с самого утра.

– Не торопитесь. Мы еще не испытали наше секретное оружие. – Джексон ткнул в меня пальцем.

Заметив, что я нахмурилась, он картинно покачал головой:

– Не прикидывайся чайником, Пейдж. Давай, загляни в его лабиринт. Ради меня.

– Мы уже это обсуждали. – У меня вдруг началась мигрень. – Я проникновениями не занимаюсь.

– Не занимаешься? Ясно. Совсем забыл, что это не входит в твой список обязанностей. Постой-ка. Вспомнил! Нет такого списка. – Джекс раздавил сигару в пепельнице. – Мы ясновидцы, Пейдж. Паранормалы. Или думаешь, у нас, как у твоего папочки, сидят в офисах с девяти до пяти и потягивают кофеек из пластиковых стаканов? – Он даже содрогнулся, словно само понятие «невидцы» было ему противно. – Не всем хочется кофейку, Пейдж. Кому-то для счастья нужны звонкие монеты, шелка, темные улицы и… призраки.

Я не нашлась что ответить. Джекс залпом осушил бокал и уставился в окно.

Элиза сердито фыркнула:

– Ребята, это уже несерьезно. Может, нам стоит…

– Кто тебе платит?

Медиум тяжело вздохнула:

– Ты, Джексон.

– Верно. Я плачу, ты подчиняешься. А теперь будь лапушкой, сбегай наверх и приведи Дани. Начинается самое интересное.

Поджав губы, Элиза вышла из комнаты. Зик с мольбой смотрел на меня. Набравшись духу, я предприняла отчаянную попытку вразумить Джекса:

– Слушай, мне уже ни до чего. Да и нам всем не помешает отдохнуть.

– Завтра отдохнешь, Пчелка моя, – отмахнулся он.

– Проникновение мне не сдюжить, сам знаешь.

– Удиви меня. Попытайся. – Джекс налил себе еще вина. – Я столько лет ждал этой минуты. Странник против непроницаемого. Вершина эфирной схватки. Самый отчаянный и опасный эксперимент, какой доводилось узреть простому смертному.

– Это точно человеческая речь?

– Нет, – отрезал Ник, и все разом обернулись к нему. – Это речь безумца.

После короткой паузы Джексон поднял бокал:

– Отличный диагноз, док. Твое здоровье.

Ник досадливо поморщился.

Следом явилась Элиза с адреналином в чистом шприце. Компанию ей составляла Даника Панич, седьмая участница нашей банды. Даника родилась и выросла в сайенской цитадели Белграда, но переехала в Лондон работать инженером. Ник завербовал ее на фуршете в честь новых сотрудников. Даника безмерно гордилась, что никто в Синдикате не может выговорить ее имя. И фамилию. Непоколебимая как скала, с медными волосами, собранными в неизменный пучок, и руками, сплошь покрытыми шрамами и ожогами. У нее была единственная слабость – жакеты.