Сезон колдовства - [4]

Игра в прятки. Начало

Игра в прятки. Начало

Игра в прятки. Начало

Незнакомец говорил складно и все по делу. Только с каждым новым словом, мое доверие к нему таяло на глазах. А вот северяне наоборот внимали каждому его слову и доверчиво кивали невпопад. История каменотеса из местечка Скрандвич-Валун, словно табачный дым, медленно покружив по округе, повисла над вечерним костром. Каменоломня, где он трудился, располагалась всего в паре лиг от нашего лагеря, на Северо-восточной окраине Высохшего плато, которое не принадлежало ни одному из подданств и считалось Свободным перешейком. Добычей там занимались все кому не лень, от богатого промышленника до притязательного наместника. Камня хватит на всех. Наш рассказчик трудился на первом, а потому, самом глубоком месторождение. Уровень за уровнем они погружались в недра земли, создавая новые этажи и пролеты. Все шло своим чередом. С поставленными задачами каменотесы справлялись, за что содержатели платили весьма щедро. Никаких тебе чужаков или сторонних нахлебников. Правда бывали дни, когда работа ненадолго стопорилась. Открывая новый, более низкий уровень, они натыкались на подземных существ. Стаи копателей жили на приличной глубине и раньше редко попадались на глаза. Но со временем, то ли люди стали забираться глубже, то ли копатели решили перекочевать ближе к поверхности, только столкновения между подземными жителями и каменотесами стали случаться все чаще и чаще. Меленьких зубастых тварей с огромными белесыми глазами и вытянутыми крысиными мордами еще называли Каплунами или Рытелями. А кто-то и вовсе окрестил Исчадием штолен. Когда в узких каменных коридорах каменотесы замечали маленькие сгорбленные фигурки, они незамедлительно зажигали зеленый фонарь и быстро выбирались наружу. За работу брались наемники-противоборцы. На отсталой планете еще со времен вольных наместников существовало множество кланов противоборцев. Смелые лозунги, устрашающие гербы, блестящие на солнце доспехи — по сути своей красивая обложка с пустым содержанием. В ряды наемников набирали в основном простолюдинов, которые в погоне за звонкой монетой готовы были хоть к мраку в пасть, лишь бы набить тощий кошель. Ну а если повезет, то и прославить свое безродное имя. Только ведьм после четвертой великой охоты становилось все меньше и меньше, а пустобрехи, лицемеры и хвастуны в латах росли как на дрожжах. За добрый десяток лет истории о кошмарных оборотнях и чернокнижниках приобрели привкус откровенного вранья. И вскоре единственным испытанием, которое проходил наемник, поступая на службу, было его умение трепать языком, а не управляться с оружием. Мир, погруженный в опасное варево борьбы со злом, постепенно усыпил собственную бдительность и превратился в вязкое желе мирного бытия… — Сколько именно противоборцев охраняли вашу каменоломню? — поинтересовался рыжебородый. — Не больше дюжины, — задумчиво ответил пришелец. — А во главе у них стоял трехбородый Гринвуд. Мерзкий тип, вот с таким вот огромным животом. — Он выставил вперед руки и изобразил нечто невообразимое. — Но силища в нем была еще та. Мог распиленный наполовину камень одним ударом расколоть на части. И оберег у него был особенный — клык северного Скавра. Это вам не шутки. Поговаривали, что его даже одичалые ведуны стороной обходили. Он ведь если мраковомуисчадию на хвост плюнет, так тот сразу пламенем запылает… — Чей хвост? — не понял глава торговцев. — Знамо чей, ведьмин, конечно, — пояснил каменотес. Слушатели незамедлительно взорвались пустыми спорами. — Нет и не было никогда у мраковыхсучек хвостов! — Есть и еще не по одному, а целых два! — Я сам видел… — Да откуда тебе-то видеть, ты дальше собственного носа слепец-слепцом… — Тихо, — наконец рявкнул рыжебородый и повернулся к пришельцу. — Не тяни, рассказывай дальше… Тот кивнул и бойко затараторил: — Так вот, все у нас шло своим чередом. Противооборцы гоняли каплунов, мы, знай свой дело, рубили, пилили и волокли наружу. А вечером до кухни добраться, вот и вся забота. И так было до тех самых пор пока к нам не пожаловал этот напыщенный мэтр. И откуда он только взялся на нашу голову, ума не приложу?.. — Мэтр? Какой еще мэтр? — с интересом уточнил я. — Да-да, именно что ученый муж, — подтвердил каменотес, словно и не слышал адресованного ему вопроса. А потом, почесав затылок, все-таки соизволил пояснить: — Высокий такой, грузный. Да он, когда со своей кобылы слезал, двое наших спины ему подставили, чтобы на землю не опрокинулся. Он тогда покачал головой как-то вот так… осудительно, а его квадратная шапочка с двумя кисточками так съехала на бок. И знаете что, щедрый он оказался, дал нашим молодцам по звонкой четвертушке, представляете. Шершавую монету, будь она не ладна. А потом вот так вот сдвинул густые брови и рассмеялся, словно Слепой ворчун. Собравшиеся возле костра вновь заголосили и принялись спорить, действительно ли Снежный ревун умеет смеяться или только изображает животный смех. А я тем временем задумчиво извлек из кармана перерисованный знак из дома Барбары и попытался найти хоть какой-то изъян в словах рассказчика. Конечно мэтр-изыскатель волен отправляться куда угодно. Но на край пустоши, в обычную каменоломню… В это мне почему-то верилось с трудом. А с другой стороны, запоминающаяся внешность Барбары, с такой точностью описанная каменотесом, исключала любое случайное совпадение. Из всего услышанного можно было сделать только один вывод: в этом стоило разобраться и, желательно, как можно быстрее. Спрятав листок, я уже собирался попросить рассказчика продолжить повествование, но меня опередил Ридрик-Ган. — Поправь меня, если я не прав, но разве мэтрам дозволено путешествовать по опасным пустошам в одиночестве? В ответ каменотес пожал плечами: — Да кто его знает, господин торговец. Только ваша правда, не один он пожаловал к нам погостить. Был у него спутник. Не знаю кто таков, но точно не из наших мест. Одежда на нем была странная: плащ тонкий, с высоким воротником и широкополая шляпа прям как у Пыльных скитальцев. А еще металлическая трубка с деревянной чуркой за плечами, прямо как у вашего наемника. — Скрюченный палец указал в мою сторону, заставив окончательно запутаться в этой наполненной противоречиями истории. — Вот как! Интересно, что в этих землях забыл еще один муренмук? — озвучил свои мысли рыжебородый. И по его взгляду я понял, что его вопрос был адресован исключительно мне. Только не было у меня ответа ни для него, ни для себя. — Рассказывай дальше, — приказал я каменотесу. — Именно с этих путников и начались наши беды. Неделю вроде бы все было по-старому. Возле шахт они практически не появлялись. Уезжали с рассветом и возвращались с первыми звездами. А потом что-то произошло. Мэтр этот — знатный весельчак, начал творить ворожбу. — Кто? Мэтр? Что за бред! Мэтры — ученые мужи, они не способны на такое… — Цыкнув, я вовремя остановил возмущенную Неру. — Тише, — сильнее сжал ее руку. — Давай для начала дослушаем историю до конца. — И то верно, — кивнул пришелец. — Слушайте и не говорите потом, что не слышали. Хотя, если честно, рассказывать-то особо и нечего… В общем, случилось это около полудня третьего дня. Когда должен был прозвучать трезвон на обед, наш уровень содрогнулся от внезапной тряски. Признаться, я такого никогда не видывал, клянусь старыми и новыми богами! Земля вздыбилась так, словно сами небеса обрушились на нас. Только не сверху, а снизу. И началось такое… — Тут его губы задрожали, и он резко замолчал. Опустив голову, рассказчик словно выпал из реальности. Но спустя какое-то время заговорил вновь. — Все, кто был в моей бригаде… все, все погибли… Шныря придавило камнями, а Хрипун с Вензелем-пронырой соскользнули в разлом, только их и видели. Рычок и Гигирь с братом, Варин и Глорик-сопля сгинули под завалами. Вот так прямо взяли и растворились, как будто и не было их вовсе! Понимаете? Мир словно с ума спрыгнул. Знаете, я многое повидал на своем веку, но такого… Точно не скажу, как мне удалось выбраться наружу. То ли была полночь или хмурое утро — у меня голова кругом пошла от свежего воздуха. Потом я мало что помню. Кажется, просто побрел в степь, подальше от каменоломни… Над костром воцарилась тишина. Гробовое молчание, мрачные лица, скрытые тенью, тяжелые вздохи. Никто не знал, как реагировать на рассказ пришельца. Выждав какое-то время, я осторожно кашлянул в кулак и все-таки задал мучивший меня вопрос: — Скажи, но почему ты винишь в происшедшем именно мэтра? Должна же быть хоть какая-нибудь причина? Каменотес вытер рукавом покрывшееся испариной лицо: — Конечно есть, как без причин-то. И причины были и подозрения. Да я, между прочим, лично видел, как этот самый мэтр, будь он неладен, призывал отроковмрака, да простят меня вчерашние и сегодняшние боги. Водил руками и произносил слова на забытом языке. — И что же потом произошло? Какие начались изменения? Свет погрузился в тень? Приступ тошноты? Или удушья? А может быть, все кувыркнулось с ног на голову?! — не особо доверяя рассказчику, с нажимом уточнил я. — Вот это уж я не знаю, — нахмурился каменотес. — Я тогда со страху ничего и не разглядел. Но Григ-Хрипун рассказывал, что видел мэтра в глухой чаще, где тот занимался сбором незнамо каких трав. А когда ученый муж проходил мимо, он разглядел у него на шее сушенные крысиные лапки и змеиные хвосты-погремушки. А еще он поклялся, что различил струящийся по земле мрак…Так что, не убеждайте меня в обратном. Ученый муж и погубил всех нас, больше ведь некому. Не став спорить, я прекратил свои расспросы. Каменотес жил в плену предрассудков, и ни его вина, что все происходящее вокруг воспринималось им сквозь призму собственной дремучести. — Стало быть, никому кроме тебя не свезло? — предположил Ридрик-Ган. — А кто его знает, — прикончив наваристую похлебку, пожал плечами каменотес. — Может кому и посчастливилось… Могу сказать только одно — бригаду Парпера-беззубого так и заперло на правом нижнем ярусе. Внезапное молчание сменили осторожные перешептывания. Торговцы принялись живо обсуждать услышанное. — Так что ж ты молчал-то?! — рыжебородый резко вскочил со своего места и решительным шагом направился к лошадям. Северяне поддержали лидера призывным кличем. А вот пришельцу такой поворот событий явно пришелся не по вкусу. Побледнев и отстранившись от костра, он нервно замотал головой. — Нет, послушайте, вы чего это удумали? Лично я ни за какие сокровища не собираюсь возвращаться туда! Вы слышите? Это же настоящее безумие! Но рыжебородый только отмахнулся: — Нельзя помочь одному, наплевав на остальных! Клянусь высокогорными покровителями, если мы не вытащим оттуда твоих товарищей, все вокруг проклянут нас на веки вечные! — Да делайте вы что хотите, хоть к Хряпу в задницу, но только без меня! — облизнув жирные от еды пальцы, пришелец начал потихоньку отодвигаться от костра. — Вы просили — я рассказал, все честь по чести. Эх, да если бы знал, как вы собираетесь отблагодарить меня за мое сердечие, слова бы не вымолвил. — Внезапно его тон резко сменился. Упав на колени, он принялся жалобно причитать: — Прошу, добрые люди, не отправляйте меня в этот гиблый загон. — Всхлипнув он затих и с надеждой уставился на северян. — Хватит болтать! — не став слушать стенания каменотеса, Ридрик-Ган резко скомандовал: — Борби-Вон, Хирепс-Зим, Файли и Шлек, по коням. — Двое здоровенных торговцев подхватили рассказчика под руки и потащили к повозкам. — Не-е-ет! Не хочу-у-у! — завопил тот, но ему быстро заткнули рот. Затем, связав руки, перекинули через седло, и тогда он, наконец, смирился со своей участью и затих. Я тоже молча поднялся и стал собираться. Подхватил карабин, заплечную сумку и взял жеребца под уздцы. — А ты куда? — удивился рыжебородый. — Прогуляюсь с вами на ночь глядя, — заявил я, проверяя седло. Нера оказалась рядом и задержала меня в последний момент. — Дядя, зачем? Это ведь небезопасно! — Не волнуйся, — потрепал я ее по волосам. — Если какая тварь кружит по округе, то она сейчас где-то у каменоломни. А возле лагеря довольно спокойно. Так что, все будет хорошо. — Запрыгну в седло, я приблизился к уху племянницы и тихо произнес: — На всякий случай будь начеку. «Паралининиг» используй только в самом крайнем случае… Слышала меня, в самом крайнем случае… — Я передал ей сверток и, отсалютовав, последовал за рыжебородым. — Будь осторожен, — выкрикнула мне вслед Нера. И я отчетливо услышал ее увязшие в тумане слова, но оборачиваться не стал. Сентиментальность — еще одна черта характера, которая не приживается на планете. Осязай мир разумом, а не чувствами. Иначе не получится. Правда для этого порой приходится идти на необоснованный риск. И в данных обстоятельствах я выбрал наименьшее из зол. Отправься Нера со мной, она подвергла бы себя куда большей опасности, чем в лагере. Откуда такая уверенность? Не знаю, обычное чутье. Удивительное качество, даруемое отсталым миром. Сначала ты ужасно боишься действовать, вроде как в слепую, без оглядки. А потом — ничего, привыкаешь. И начинаешь двигаться вперед по какому-то странному наитию, делать выбор и выходить из сложной ситуации победителем. Единственное, что мешало мне слепо довериться случаю, так это одно золотое правило: удача благоволит, а не служит! И когда-нибудь она отвернется от меня тоже. Просто пока еще не настало мое время, вот и вся арифметика. Когда из-за возвышенности показались клубы черного едкого дыма, я заметил полный ужаса взгляд каменотеса. Заерзав в седле, он едва не свалился с коня, но крепкие руки северянина быстро вернули его на место. — Признайся, муренмук, ты же не из пустого благородства увязался за нами? — раздался громогласный голос Ридрик-Гана. — Обычное любопытство, ничего больше, — ответил я, не желая продолжать этот пустой разговор. Но рыжебородый привязался не хуже укус-колючки. — Любопытно было бы увидеть еще одного Пыльного странника в этих землях. Скажи, а разве членам вашего ордена позволено якшаться с мэтрами-чернокнижниками? — А разве такие существуют? — я сделал удивленное лицо. — Ну, ты же сам слышал, как каменотес поведал нам про… — Ты хочешь обсудить очередную дорожную байку? — уточнил я. Северянин призадумался: — Получается, ты не поверил ни единому его слову? — Я верю лишь тому, что размеры твоей смелости сопоставимы разве что с твоей глупостью, — наставительно произнес я. Ридрик-Ган натянул вожжи и резко остановил коня. — Да ты надо мной издеваешься! Мы уже миновали целую лигу, а ты мне такое заявляешь… Поворачивай-ка наз… Я быстро прикрыл его рот ладонью. — Цыц! Прекрати! Или ты забыл, что старые боги делают с трусами?! Рыжебородый быстро заморгал, словно пытаясь припомнить заветы предков. — Но ты же сам сказал, что слова каменотеса… — Мои слова тоже всего лишь пустой звук. Да и стоит ли так слепо доверять какому-то пыльному страннику с драконьим оружием за спиной? — ответил я и сильнее пришпорил коня.