"Сезам, откройся!" - [38]

Не могу не согласиться с Вудвортом. Ведь ЦРУ по сравнению с нашей внешней разведкой имело ряд преимуществ. Это и, безусловно, во многом превосходившие финансовые ресурсы. И более мощная передовая технологическая, техническая и научно-исследовательская база. Наконец, являясь ведущей спецслужбой западного мира, ЦРУ, по существу, командовало во всех государствах третьего мира спецслужбами, которым оно оказывало советническую, материальную и техническую помощь. Следовательно, оно могло максимально использовать их возможности в борьбе с советской внешней разведкой.

Чем же большим могло располагать ЦРУ по сравнению с нашей внешней разведкой?

Одним из существенных, на мой взгляд, преимуществ ЦРУ в жестокой борьбе с миром, который эта служба считала «империей зла», являлась неразборчивость в средствах и методах достижения намеченных целей. Не буду повторять, что после разоблачения сталинского режима насилия и беззакония внешняя разведка отказалась от навязанных ей бериевских методов в разведывательной работе. Такие акции, как провокация, были полностью исключены из арсенала разведки. Правда, шантаж в виде вербовки на компрометирующей основе остался, но только в отношении кандидатов на вербовку из числа резко враждебных идеологических противников нашего государства.

Иначе обстояло дело в ЦРУ. Разведчики этой службы считали правомерным применение против советской внешней разведки и ее союзников из стран соцсодружества любых мер воздействия, от насилия, похищения и воздействия психотропными средствами вплоть до убийства. Об этом писал, наряду со многими другими авторами, и американский журналист Томас Пауэрс в своей книге о ЦРУ (Пауэрс Т. ЦРУ. Гамбург, 1980).

Он пишет, что ЦРУ не только убивало своих агентов, которые становились на путь предательства, но и осуществляло политические убийства, такие, как убийство южновьетнамского диктатора Нго Дин Дьена, вышедшего из-под контроля американцев, в ноябре 1963 года; покушение на жизнь Патриса Лумумбы, убить которого ЦРУ не успело, его опередили политические противники Лумумбы; ЦРУ планировало и предпринимало многочисленные попытки убийства Ф. Кастро. С этой целью ЦРУ нанимало и гангстеров.

Можно представить себе, что если ЦРУ замахивалось на такие видные политические фигуры, то как в этом ведомстве решались вопросы о применении самых жестких мер против представителей «империи зла». Об этом говорят и попытки похищения советских разведчиков, стоит вспомнить случай с Юрченко в 1985 году и ряд других насильственных акций, осуществлявшихся ЦРУ.

В свою очередь, советская внешняя разведка всегда была стеснена в валютных средствах. Основную свою агентурную работу наша служба строила на идеологической основе. Этому благоприятствовали до последнего времени ряд факторов, в том числе борьба СССР за разоружение и мир.

Но капиталистическое общество, где велась основная борьба с ЦРУ, базировалось на материальной заинтересованности. Это особенно относилось к сотрудникам спецслужб, в том числе ЦРУ, без привлечения которых к сотрудничеству трудно было бы рассчитывать на успех в этой борьбе. При условии ограниченных средств это обстоятельство также представляло для нашей внешней разведки определенные сложности.

Располагая очень крупными финансовыми ассигнованиями, ЦРУ могло привлекать к участию в своей деятельности лучшие научные силы: аналитиков информации и специалистов по отдельным странам и по СССР, крупных психологов и целые институты для разработки возникающих в разведывательной работе проблем.

К тому же в Соединенных Штатах сосредоточивались лучшие научные силы в тех областях, которые могли интересовать ЦРУ — в области электроники, связи. ЦРУ привлекало к использованию в разведывательной деятельности самые совершенные достижения компьютерной техники, всевозможные оперативно-технические средства.

Другие западные разведки также пользовались всевозможными современными научно-техническими достижениями, однако в меньшей мере, чем ЦРУ.

Несмотря на эти объективные преимущества, баланс противоборства между советской внешней разведкой и западными оппонентами, по моим оценкам, был не в их пользу.

Рискну взять только один аспект: перетягивание на свою сторону соперников путем перевербовки, привлечения к сотрудничеству или просто открытого предательства, измены своим хозяевам, как мы трактуем уход на Запад наших отдельных сотрудников.

Не буду да и не могу оперировать цифрами, претендующими на включение всех, тайно перешедших на другую сторону. Их никто не знает, и такие случаи не оглашаются.

Но если говорить о фактах, ставших известными, гласными, то баланс оказывается в нашу пользу. Правда, если подходить к оценке не по шумным кампаниям в западных средствах информации, сопровождавших каждый факт предательства в нашей службе. По фактическому же значению совершавшегося «перехода через фронт», то есть по ценности перебежчика, по ущербу для бывшей разведывательной службы, против которой он тайно продолжал работать, неравноценность очень заметна.

Стоит только посмотреть на такие приобретения внешней разведки, как Ким Филби с его коллегами Э. Блантом, Маклейном, Кэрнкроссом и Берджесом, Джордж Блейк, Прайм, Дж. Уокер, О. Ховард, Р. Пелтон, X. Фельфе и ряд таких же значительных фигур, бывших далеко не рядовыми сотрудниками западных спецслужб, чтобы подтвердить мой аргумент. Незначительность перешедших на Запад бывших сотрудников советской внешней разведки, таких, как Вик, супружеская пара Петровых, П. Дерябин, и десятка подобных им изменников видна сразу. Но были и более значительные фигуры, такие, как Гордиевский, «Фарвелл», но они едва ли могут выдержать сравнение с упомянутыми выше американскими, английскими или немецкими разведчиками. А были еще не менее значительные сотрудники других западных разведок, в частности французской, чьи имена не оглашались ни нами, ни западной стороной.