В этой связи, возвращаясь к проблеме «кротов» западных спецслужб, о которой я писал в главе VII, хочу подчеркнуть, что эта опасность является самой грозной, особенно сейчас, после того как период наибольшей неопределенности в нашей стране — последние шесть лет — сопровождался возросшим числом явных предательств, то есть получивших огласку измен во внешней разведке. Разумно полагать, что одновременно какое-то количество изменников согласились стать «кротами» западных спецслужб и остались неизвестными, неся самую опасную угрозу дальнейшей успешной деятельности внешней разведки.
Ведь не случайно газета «Вашингтон Пост» писала в связи с делом Эймса, что «если бы ФБР не получило информацию от агента в России, Олдрич Эймс до сих пор ставил бы свой «ягуар» на служебной стоянке ЦРУ». Сам Эймс, как утверждали СМИ США, боялся утечки информации о себе из Москвы. Вот этот страх и понуждал его выдать нам сведения о 36 разведчиках из Советского Союза и его союзников по ОВД, которые перешли на сторону США и стали их «кротами». Сам же Эймс стал жертвой 37-го, о котором он ничего не знал.
Сведения о российском разоблачителе Эймсе, якобы содержащиеся в 400-страничном секретном докладе генерального инспектора ЦРУ Ф. Хитца, остаются недоступными СМИ (Известия. 1994, 4 октября).
Полагаю, что сама волна предательств в 1990–1993 годы связана с тем, что образовался известный вакуум в связи с исчезновением идеологического фактора в работе разведчиков при наличии возросшей сложности с моральным обоснованием труда разведчиков. Нарушая чужие законы при выполнении своего служебного долга перед Отечеством, разведчик не имел никакой правовой базы на родине, закрепленной законодательно, что, естественно, создавало ситуацию его определенной бесправности.
Принятие в июне 1992 года российским парламентом «Закона о разведке», развитого и дополненного в новом «Законе о разведке», утвержденного президентом РФ в начале 1996 года, изменили эту ситуацию, придав большую уверенность российским разведчикам в том, что не только они, но и руководство внешней разведки и весь законодательный корпус страны несут ответственность за их деятельность. Как, между прочим, это существует и в ЦРУ с момента создания этой разведки в 1947 году.
Соответственно облегчились и задачи в области патриотического воспитания молодых разведчиков, которое наполнилось не только нравственно традиционным содержанием, но и юридической обоснованностью.
Теперь и предатели лишаются признаков идеологического протеста против существующего политического режима, и акт предательства оголяется как явно преступное деяние, правонарушение законов России.
Завершая настоящие воспоминания, которые отражают то, что встретилось на моем профессиональном пути во внешней разведке, хочу подчеркнуть, что наиболее, если можно так говорить о нашей профессии, интригующими, часто наполненными разведывательной романтикой были два периода, каждый продолжительностью в одиннадцать с половиною лет. Это работа по линии нелегальной разведки с 1949 по 1961 год и в Польше, с 1973 по 1984 год. Два периода наиболее полновесных, связанных с постоянным максимальным напряжением моих физических и умственных сил, завершившихся конкретными успехами.
Они составили практически половину моего жизненного пути в разведке и были настоящим взлетом моих возможностей. Для меня эти годы были именно той разведкой, ради которой стоило отдать все силы, чтобы оправдать мой жизненный вклад в дело благополучия Родины.
Сентябрь 1996 года
