Сейф олигарха - [38]

– Стоп-стоп-стоп! Давай-ка по порядку, – остановил его Гуров. – Что за брат? Кто пасет? Зачем?

– Я только тебе признаюсь, гражданин начальник, – проникновенно сказал Бобков, окончательно переходя на доверительное «ты». – Своим легавым я и слова не скажу. Они все равно все против меня повернут. Ты вот не веришь, что они меня, как липку, хотят…

– Проехали! – сердито перебил его Гуров. – Давай ближе к теме. Я вопросы задал. Отвечай по порядку.

– Брат у меня есть, Николай. Николай Бардин. Троюродный он. Примерно моих лет. Вообще-то он москвич, но жилья у него там практически нет. Он вообще по жизни бродяга. Старатель он. На Урале изумруды ищет. Я в эти дела не вникал, а сам он не очень-то и рассказывал. Так обоим спокойнее.

– В каком смысле?

– В прямом. Изумруд, если крупный, то один карат – не меньше штуки баксов стоит. Я так полагаю, что Колька за сезон много камушков набирал. Он вообще везучий. Вот только бабки у него в руках не задерживаются. Да для него, по-моему, это и не главное. Для него главное – процесс. Повернутый он на этом деле. Да еще, как теперь говорят, ему нужно, чтобы адреналин в крови играл. Сами понимаете, на камни много охотников имеется. И в прямом, и в переносном смысле. Этим делом старательские артели занимаются, и у каждой «крыша». Народ суровый и одиночек не любит. В тайге да в горах запросто пулю в затылок схлопотать. Кольку уж сколько раз завалить хотели, да все как-то выбирался. А на этот раз прижали его крепко. С самого Урала, говорит, пасли. И видно, с возможностями ребята, потому что на меня вышли. Ну, что мы с Колькой родственники, из этого секрета мы никогда не делали, но ведь тоже не всякий знает. А тут узнали. Было это как раз в ночь на шестнадцатое. Он поздно пришел, чтобы никто не видел. Мы и поговорить толком не успели. Подъехали на мотоциклах, стали в ворота долбиться…

– Постой, что за люди? – спросил Гуров. – Колька твой говорил?

– Да не знает он! Незнакомые какие-то. Но будто по наводке действовали. Такое у него чувство было. Правда, в тот раз он сначала не уверен был. Спрашивал, не со мной ли разбираться приехали. А у меня до сегодняшнего дня все в ажуре было. Но я на всякий случай горячку пороть не стал – ружье взял, собаки там у меня – и вышел к этим. А они сразу – где брат? Я из ружья и шмальнул, чтобы Кольке сигнал дать.

– В кого стрелял? – спросил Гуров.

– Да ни в кого, – пожал плечами Бобков. – В небо. Они, видать, поняли. Во двор рваться не стали, кинулись вокруг забора. Колька через забор уходил. Через минуту слышу – из «ТТ» шарахнули…

– На слух определил? – с подковыркой спросил Гуров.

– «ТТ» я Кольке сам дал, – твердо сказал Бобков. – Был у меня. Для самообороны. Вот, пригодился.

– Да уж, в самый раз, – сказал Гуров. – Хорошо, один труп. А милицию вызвать не догадались? Или, как это у вас говорится, западло?

– Ну, милиционеру всего не скажешь, гражданин начальник, сами понимаете, – с некоторым смущением ответил Бобков. – И беспокоить вроде неудобно. Думали, сами справимся.

– Справились отлично! – фыркнул Гуров. – Брат к тебе прямо с Урала вернулся. Значит, с камнями?

– Да нет, пустой он был, – сказал Бобков. – Только не спрашивайте, где у него камни. Я про это тоже не спрашивал.

– Понятно, – сказал Гуров. – Я про другое спрошу. Где его искать, Николая Бардина?

– Тяжелый вопрос, – замялся Бобков. – Я к нему в гости не ходил. Знаю только, что с женщиной он живет. В районе метро «Бабушкинская». У нее там квартира двухкомнатная. Зовут Анюта. Анна, значит. А фамилия, по-моему, Вербина. Я потому запомнил, что верба. Нравится мне это дерево почему-то. Вообще, он мне и адресок записывал. Только я не помню, куда я ту бумажку дел. Дома смотреть надо, а дом, скорее всего, опечатали.

– Опечатали, – подтвердил Гуров. – И охрану поставили.

– Собак хоть кормят? – с отчаянием в голосе спросил Бобков. – Загубят ведь собак, гады!

– Боюсь, не могу здесь ничем помочь, – с сожалением сказал Гуров. – Все может сдвинуться с мертвой точки только тогда, когда мы твоего брата найдем. Ну, с фамилией и примерным адресом это будет не так уж сложно, если только ты не напутал чего-то. Кстати…

Гуров рассказал Бобкову о женщине, наводившей о нем справки, вспомнив характеристику, которую дал ей словоохотливый мужичок, описал внешность. Бобков задумался.

– Могла быть и она, – хмурясь, сказал он. – Так, как вы говорите, вообще-то похожа. Мне Колька как-то раз ее фотку показывал. Не красавица, это верно, но зажечь может вполне. И в принципе Колька мог ее сюда послать. У него душа за брата тоже болит. Если сам еще живой, конечно.

– Кому Бардин сбывает изумруды? – продолжил Гуров.

– На эту тему мы вообще никогда не говорили, – ответил Бобков. – Он меня тоже не спрашивал, откуда я беру деньги.

– Ясно. Тогда еще вопрос. Труп в заброшенный дом ты сам прятал?

– Само собой, – кивнул Бобков. – С утреца вышел, посмотрел, в тачку запихал, в багажник, и отвез куда подальше. Зачем мне такая радость под боком?

– Да уж, радость невеликая, – согласился Гуров.

Он надолго задумался, глядя в окно, а потом похлопал Бобкова по плечу и встал.

– Если все так и было, как ты описал, обещаю, что брат твой отделается по минимуму. Если, конечно, еще каких глупостей не натворит. За твою судьбу ручаться пока не могу. Фактов у меня маловато. В этом деле факты нужны железные. А факты все у Бардина. Так что сиди, молись, чтобы мы его побыстрее нашли. И выздоравливай. Пулю ты, кстати, по-глупому словил. Для чего за ружье схватился?