Сейчас +n. Сейчас –n - [3]

Потом Селена уселась рядом со мной, и ее близость полностью затмила для меня все.

— Не знаю, где он, и мне все равно, — сказала она. — Он слишком часто опаздывает. С ним все кончено. Привет! Я Селена Хьюз.

— Арам Кеворкян. Что будете пить?

— Шартрез со льдом. Зеленый. Я поняла, что вы армянин; едва пройдя половину зала.

Вообще-то я болгарин, в тринадцатом поколении. Армянское имя меня полностью устраивает. Я не стал поправлять ее. К нам заспешил официант; я заказал шартрез для нее и коктейль с сакэ для себя. Ее красота тревожила, ошеломляла, изумляла. Мы подняли бокалы, и в этот момент я на пробу потянулся к (сейчас –n) и (сейчас +n). Молчание. Молчание. Но… здесь была Селена.

— Вы не из Лондона, — сказал я.

— Я много путешествую. Время от времени останавливаюсь и здесь. Вообще-то я из Далласа. Слышите мой техасский акцент? А сейчас только что из Лимы. Каталась на лыжах в июле. А теперь вот Лондон.

— И куда дальше?

— Кто знает? А вы чем занимаетесь, Арам?

— Инвестициями.

— Зарабатываете таким образом на жизнь?

— Можно сказать и так. Стараюсь, по крайней мере. Не хотите ли пообедать со мной?

— Конечно. Здесь, в отеле?

— Снаружи жуткий туман.

— Что да, то да.

«Превосходно».

На вид я дал бы ей двадцать четыре, самое большее — двадцать пять. Возможно, недолгий брак три-четыре года назад. Личный доход не выдающийся, но вполне приличный. Опытная женщина, хорошо знающая мир, но каким-то чудом сохранившая в сердце своем невинность и волшебную мягкость души. Я влюбился в нее мгновенно.

От второго коктейля она отказалась, сославшись на то, что ей нужно в туалет.

— А я пока распоряжусь насчет обеда, — предложил я.

Я провожал ее взглядом. Летящая походка, безупречная осанка, изящные лопатки. Когда она отошла от меня примерно на двадцать футов, я внезапно почувствовал возвращение своих других «я».

— Что происходит? — накинулся на меня (сейчас –n). — Куда ты исчез? Почему не передаешь?

— Пока не знаю.

— Где, черт побери, цены вторника на переходящий остаток наших ценных бумаг с прошлой недели?

— Позже.

— Сейчас! Прежде чем ты снова пропадешь.

— Цены могут подождать, — сказал я, отключил его и обратился к (сейчас +n). — Спокойно. Что тебе известно такого, о чем следует знать мне?

— Мы влюбились, — ответил я, отстоящий от меня теперешнего на сорок восемь часов вперед.

— Это и так ясно. Но что нас разъединяет?

— Она гасит пси-поле. Впитывает всю энергию передачи, которую мы излучаем.

— Немыслимо! Никогда ни о чем подобном не слышал.

— Ты так полагаешь? — вздохнул (сейчас +n). — Брат, начиная со среды, когда с нами случилась эта беда, только сейчас у меня появилась первая возможность пробиться к тебе. Это не случайное совпадение. С вечера среды я практически не расставался с ней, за исключением нескольких двухминутных перерывов, и все это время не мог дотянуться до тебя, поскольку в своем времени ты тоже был с ней. Значит…

— Как это возможно?! — воскликнул я. — Что будет с нами, если?.. Нет! Ты негодяй, ты морочишь мне голову! Я тебе не верю. Чтобы она была причиной этого… просто не может быть!

— Мне кажется, я знаю, как она это делает, — ответил (сейчас +n). — Существует…

В этот момент Селена вернулась, выглядя еще ослепительнее, чем прежде. И тут же воцарилась тишина.

Обед прошел хорошо. Охлажденные кенийские устрицы, салат с анчоусами, «мраморная» говядина из Кобэ с кровью; все это запивалось «Ришбургом» 77-го года. Время от времени я пытался связаться со своими другими «я». Ничего. Меня немного беспокоила проблема передачи (сейчас –n) цен за вторник, но я решил выкинуть ее из головы. Очевидно, передать их ему мне не удастся, поскольку этим вечером я не получил списка продаж, и раз уж я не сумел дотянуться до него, нечего по этому поводу волноваться. Телепатия сквозь время обладает одной замечательной особенностью: она дает ощущение стабильности. Чему быть, того не миновать. И так далее.

После обеда мы спустились на один этаж, в казино — выпить бренди и немного поиграть.

— На две тысячи фунтов, — сказал я роботу-кассиру и приложил подушечку большого пальца к его расходной пластине.

Из щели в его груди посыпались фишки. Половину я отдал Селене. Она играла в «высокая гравитация — низкая гравитация», а я в рулетку. Мы переходили от стола к столу, следуя своему капризу и везенью или невезенью. За два часа она утроила свои деньги, а я все проиграл. Я никогда не был силен в том, что касается игры в рулетку. Я даже на рынке проигрывал — прежде чем рынок перестал быть для меня «рулеткой». Естественно, я позволил Селене перевести выигрыш на ее собственный счет, а когда она предложила вернуть мне первоначальную сумму, рассмеялся.

Что дальше? Для постели слишком рано.

— Поплаваем в бассейне? — предложила она.

— Отличная идея. — В отеле, как обычно, их было два. — В бассейне для нудистов или для тех, кто в купальниках?

— У кого тут есть купальники? — лукаво спросила она.

Мы рассмеялись и спустились на лифте к бассейну.

Раздевалки были отдельные, «М» и «Ж». Собственно, обнаженные тела никого не смущали, но вот на сам процесс раздевания все еще накладывалось табу. Я быстро снял одежду и ждал Селену около бассейна. И во время этого перерыва снова почувствовал знакомое присутствие своего другого «я», а именно (сейчас –n). Он ничего не передавал, но я знал, что он здесь. А вот (сейчас +n) я не ощущал совсем. Я с горечью начал признавать тот факт, что именно Селена ответственна за мои коммуникационные проблемы. Всякий раз, когда она удалялась больше чем на двадцать футов, мне удавалось прорваться к своим другим «я». Как она это делает? Существует ли способ остановить это? И кто поможет мне, если возникнет необходимость выбирать между заработком и возлюбленной?