Сейчас или никогда - [50]

— И не мог поинтересоваться моими Чувствами?

Арден поиграл желваками.

— Тогда я видел, что ты не представляла себе четко наше совместное будущее. А умолять я не хотел.

Роан опустила глаза и негромко призналась:

— Я несколько раз тебе звонила, но не заставала на месте.

— А послания, конечно, не оставляла.

— Нет.

— Почему?

— Сама не знаю. Может, опасалась, что ты приедешь и отыщешь меня. Или наоборот — боялась, что не станешь искать.

— Не понимаю, — нахмурился Арден.

— Ну, если бы ты не знал, что я тебе звонила, ты бы, естественно, сидел спокойно, но, если бы знал и ничего не предпринял…

— Глупенькая!

— …я бы просто не пережила, не смогла бы этого вынести.

— Но я все-таки приехал.

— Потому, что я не оставляла о себе сообщений.

— Это же начисто лишено логики!

— Мне все казалось правильным.

— Великий Боже! Неудивительно, что мужчины никогда не понимали женщин.

На губах Роан заиграла улыбка.

— А ты бы приехал?

— Это зависело бы от того, — осторожно подбирая слова, проговорил Арден, — согласилась ли бы ты отправиться со мной в Америку. Я ведь не игрушка, с которой можно потешиться тогда, когда у тебя найдется свободная минутка. Я хотел всего — или ничего. Сейчас — или никогда.

— Ты уже это говорил, — мягко напомнила Роан.

— Да. Когда ты бывала занята, я чувствовал себя отвергнутым, ненужным, забытым. Мне оставалось одно — ждать, когда ты ненадолго освободишься, и лететь к тебе. Тебя бы устроила такая ситуация? Понравилась бы тебе идея месяцами жить вдали друг от друга?

— В то время мне это казалось вполне приемлемым, — тихо проговорила Роан. — Я не сознавала, каково это — не видеть тебя рядом многие месяцы. Я была наивной дурочкой и не понимала, что такое настоящее, сильное чувство, поэтому и не сомневалась, что так будет лучше.

— А меня такая совместная жизнь не устраивала с самого начала. Я хотел, чтобы ты была со мной постоянно, каждую минуту. С восхода и до заката — и наоборот. Я тебя безумно любил, Роан.

— Иногда я в этом сильно сомневалась. Особенно в самом конце.

— Я не мог тебя сломить, ты упрямо шла напролом. Если бы ты так же любила меня, то пересилила бы свое дурацкое упрямство и поехала со мной. Ведь ты прекрасно знала, что я свои планы изменить никак не мог. Но ты сказала, чтобы я никогда не возвращался, что ты не хочешь меня больше видеть.

— Мне казалось, что ты меня в некотором смысле наказываешь.

Арден снова свел брови на переносице.

— Наказываю?

— Да. За то, что я осмеливалась высказывать свое мнение. За это меня всегда наказывали родители. Я так по тебе скучала, что сердце разрывалось на части. Мне безумно не хватало твоей любви, теплоты, чувства уверенности, которую ты в меня вселял. Но я думала, что не могла всего этого от тебя принять. Ведь я стала такой независимой, сама вершила свою судьбу. У меня была цель, и я всем о ней сообщила. Поэтому, когда ты так и не вернулся, я расширила свой салон.

— И стала еще сильнее, круче, упорнее?

— Вот именно, — с горечью согласилась Роан, понурив голову. — Я постаралась забыть о тебе, выбросить тебя из сердца, словно тебя и вовсе не существовало на белом свете. Я уговорила себя не думать о том, что ты мне нужен — что мне вообще кто-либо нужен. Поэтому, когда Хетти настояла на моем приезде в Штаты, я твердо решила вести себя спокойно, равнодушно… И придерживалась этой тактики, — мрачно добавила она, — потому что знала по собственному опыту, как губительно эмоции влияют на чувства.

— А если бы я иначе отнесся и к тебе, и к твоим чувствам, ты бы поехала со мной?

— Наверное, да… Не знаю. Правда, не знаю. — Роан вздохнула. — Я никогда даже не подозревала, что чувства могут полностью завладеть человеком, да я вообще в них не верила. Мне хотелось всего и сразу, но я не знала, что выбрать, за что хвататься в первую очередь. Крохотные проблемы, едва возникнув, обретали глобальные масштабы… А в последние дни перед нашим… расставанием я наконец-то собралась с духом и решилась поговорить с тобой по душам, но у тебя, к сожалению, не нашлось для меня времени…

— Время — враг влюбленных, — буркнул Арден. — Мне непременно надо было присутствовать на очень важном для меня аукционе; я боялся опоздать, иначе неминуемо проворонил бы чрезвычайно выгодную сделку. А в результате — год отчаяния и тоски.

— Но ведь ты мог поговорить со мной, все объяснить, а вместо этого грубо заявил, что не можешь позволить себе выслушивать детские глупости.

— Я так сказал?

— Да.

Лицо Ардена скривилось в болезненной гримасе.

— Мда… не очень-то тактично.

— Не могу не согласиться. Ты вообще обращался со мной как с малолетней дурочкой, не способной на какие-либо серьезные решения, мои заботы ровным счетом ничего для тебя не значили. А для меня все это было очень важно, Арден, поверь мне. Я всю жизнь стремилась стать личностью, чтобы ко мне относились с уважением… Меня безумно унижало, когда мои идеи отвергались с ходу, как абсолютно не имеющие смысла.

— Ну, уж такого я никогда не говорил.

— Но ты ведь даже не обсуждал их со мной, не давал мне возможности что-либо объяснить! Почему? — Голос Роан предательски дрогнул. — Скажи, почему ты не желал ко мне прислушаться?