SEXXX HUNTМЭН, или Правила эффективной секс-охоты - [33]

Когда мне стукнуло двадцать восемь, вскоре после того, как я прекратил гастролировать по клубам, однажды субботним вечером я отправился с моим новым другом Джоном обедать в чудный ресторанчик с внушительным баром. Было часов девять вечера. В ожидании свободного столика мы сидели в баре. Несколько женщин тоже ожидали свободные места. Две из них привлекли мое внимание. Но не успел я приблизиться к ним, как нас пригласили за стол.

Я обрадовался, когда обе женщины сели поблизости, хотя и слишком далеко, чтобы завести беседу. Я выжидал, когда появится общий знаменатель, и он возник. Женщинам подали десерт, который они разделили пополам. Мы с Джоном никак не могли решить, что заказать на десерт. Я обратился к женщинам, чтобы узнать, что они едят, поскольку выглядело это довольно привлекательно. Разговаривать на таком расстоянии было трудно, и мне пришлось подойти к ним. Уже вчетвером мы отправились в бар, а затем и ко мне домой. Такого количества людей в моей квартирке еще не бывало: Джон и две сестры-румынки, смазливые брюнетки с длинными волосами.

Когда мы пришли ко мне домой, было уже три часа ночи. Мы распили бутылочку вина. Все шло замечательно, и я решил, что настала пора действовать. Я склонился к старшей из сестер, сидевшей со мной на кушетке (Джон с младшей сидел на полу), и попытался ее поцеловать. Она отпрянула, воскликнув:

– Что ви делать?

Что я делаю ? Это что-то новенькое.

– Ничего.

Я отстранился. Еще с час мы болтали, пока сестры не ушли. Один раз еще я встретился со старшенькой после того, но она по-прежнему не понимала, что я делаю. Тогда я решил, что тоже не понимаю, что я делаю, на том все и кончилось.

В другой раз мы с Джоном отправились на пикник, устроенный его церковью, где я стал импровизировать с одной двадцатитрехлетней милашкой. Мое самолюбие подогревало то, почти все мужчины на пикнике пытались завоевать ее внимание, но она выбрала меня. Когда пикник закончился, мы с небольшой группой завалились в «Гатрис» – бар с одной характерной особенностью: там полно всякого рода настольных игр. Вместо того чтобы просто околачиваться в выходные с кружкой пива, люди пьют и развлекаются, играя в любимые с детства «Прости», «Монополия» и тому подобные игры. Очень оригинальная идея, доставляющая много радости.

В «Гатрисе» мы с милашкой сели рядом. Она пожаловалась, что ей холодно, и я отдал ей свой свитер, охотно ею принятый. Кто-то пошел выбирать игру и вернулся с «Мужчины родом с Марса, а женщины – с Венеры». (Игра основывается на книге. Мужчины – одна команда, женщины – другая. Они задают друг другу вопросы типа «Что если…» и всякую такую чепуху.) Я пришел в восторг, когда во время того, как кто-то читал правила, девушка в моем свитере положила мне на плечо голову. Все шло отлично… И тут началась игра. Мои вопросы оказались наихудшими из тех, что можно было задать.

«Вы занимались когда-нибудь сексом втроем?»

«У вас бывал секс в первое же свидание?»

«Дома вы предложите женщине чай, кофе или себя?»

Джон громко смеялся над каждым из моих вопросов и хлопал в ладоши. Он слишком хорошо знал ответы на них и не мог контролировать себя. Он комментировал их таким образом:

– Ну, поскольку у Яна дома никогда нет ни чая, ни кофе, предположу, что он предложит себя.

Другим доставались вполне безобидные вопросы.

«Сколько должно состояться свиданий, прежде чем вы купите девушке цветы?»

«Вы позволите девушке вести машину во время свидания?»

Ну что за невезуха! Под конец игры двадцатитрехлетняя красавица убрала голову с моего плеча, пересела на противоположный край стола и презрительно поглядывала на меня оттуда, а мой скомканный свитер валялся у меня на коленях, куда она швырнула его, уходя. Что ж, по крайней мере я выиграл в «Прости».

Бостон – большой город, один из моих любимых. Мне в нем нравится все, за исключением цен и поиска направления. Все очень дорого и совершенно невозможно сориентироваться, чтобы добраться туда, куда надо. Никто не знает этого, все они каким-то непостижимым образом добираются до нужного места, даже на работу.

Типичная бостонская улочка шириной не более двух метров, с 472 поворотами и движением в одну сторону в определенные часы, а затем в противоположную – в другие. Водители могут делать левые повороты на некоторые улицы в такие-то часы, но в остальные не могут. Всякий раз, попадая в Бостон, я плюю на все и просто-напросто еду в неправильном направлении, нарушая по пути все установленные правила вождения. Полицейские, видя мои иллинойские номера, лишь отмахиваются: они-то знают, что в их городе водить по правилам невозможно. Предположим, что улицы в Бостоне имеют такие причудливые очертания потому, что все они были в свое время постороены вдоль старых извилистых каналов, некогда использовавшихся в качестве транспортных артерий. Как-то, сидя в в одном из бостонских баров после своего выступления, я произвел впечатление на одну из студенток такими познаниями. Мы разговорились. У нее не было занятий на следующий день. Мы начали целоваться, а затем решили пойти ко мне в гостиницу.

Сидя в номере, мы немного поболтали, прежде чем я отлучился в туалет. Когда я вернулся, ее уже не было. Я выглянул в вестибюль, походил вокруг да около, называя ее по имени, – безуспешно. Я вернулся в комнату, сел на кровать и решил подождать, пока она вернется. «Возможно, она просто вышла, чтобы принести лед», – уверял я себя. Тогда почему я не видел ее у автомата со льдом? «Вероятно, на моем этаже льда не оказалось, и она пошла на другой». Я просидел на кровати битый час, строя разного рода дурацкие предположения. В конце концов решил, что пора ложиться спать. Намазался кремом от прыщей и лег. (Я никогда не мажусь кремом от прыщей, не будучи уверен, что ночью буду совершенно один: мне не хотелось бы попадаться кому-либо на глаза с этой жуткой дрянью на лице, вдобавок не хочется тратить его зря, чтобы смывать прежде, чем он сделает свое дело, если кто-то вдруг появится.)