Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [202]

Я не хочу использовать такие слова, как «наследие» – ведь я все еще жив! – но мы должны заботиться о том, что мы создали в «Пистолз». У нас здесь не музей, а дом, где придерживаются точности, и мы не хотим, чтобы это когда-нибудь вышло из-под контроля и было неправильно истолковано. А это происходит постоянно.

Меня не интересуют награды. Как ни странно, на днях я услышал, что городской совет Танбридж-Уэллса обсуждал вопрос о том, следует ли установить мемориальную доску Сиду Вишесу. Я не думаю, что мне это было известно, но, по-видимому, он провел там несколько лет в детстве.

Если он наблюдает сейчас откуда-то оттуда за нами, мне кажется, он отнесется к этой идее с большой долей веселья, потому что она абсурдна с любой точки зрения. Это также замечательно и прекрасно! О, я бы с удовольствием поприсутствовал на церемонии открытия. Я надеюсь, что это будет серьезная церемония с участием пожилых членов совета в шубах и диадемах. Официальная церемония, все в костюмах и галстуках, ха-ха-ха! Это будет похоже на открытие супермаркета!

Дело в том, что чем пронзительнее и тревожнее оппозиция выступает против чего-то подобного, тем больше вы стремитесь к этому и настаиваете на этом. Вдруг возникает вопрос: а почему бы и нет? Автоматически у таких людей, как я и Сид, появляется много вопросов, но чем больше они говорят «Нет», тем больше мы говорим «Да-а-а-а-а-а!». И наоборот? Совершенно верно. Если подобного рода штуки не способствуют осознанию значения работы всей твоей жизни и твоих усилий – то есть я понимаю, что мы говорим здесь о Сиде, но все же! – какая от них польза? Невозможно на это обижаться.

Но, конечно, синяя мемориальная табличка – значительно больше, чем то, чего я когда-либо был удостоен в жизни. Несколько лет назад в Финсбери-парке высказали подобное предложение, но городской совет категорически и бесповоротно от него отказался. Чем я тоже очень доволен.

Однако в октябре 2013 г. я с радостью отправился в отель «Дорчестер» в Лондоне, чтобы принять награду «Икона» от BMI (Broadcast Music Inc.), организации, которая помогает собирать гонорары авторам песен и издателям. «Икона» их высшая награда за написание песен, и это и вправду единственный раз, когда я получил что-то от музыкальной индустрии и чувствовал, что люди меня действительно понимают.

Вплоть до того момента, как я вошел в бальный зал, где проходила официальная церемония, я относился ко всему с подозрением. Награды достаются людям, которые придерживаются определенной линии и добиваются своих целей предсказуемым, установленным образом. Я совсем не тот парень. Я не способен ходить по ниточке, потому что у меня не хватает терпения понять, где она, эта самая нить.

Я приехал на церемонию с несколькими членами семьи и кучей замечательных парней с моего старого района, и мы провели потрясающий вечер. Быть удостоенным столь высокой чести в зале, заполненным коллегами – авторами песен, реально что-то, да значит. Я даже спел «EMI», изменив в названии одну букву, для босса BMI Дель Брайанта. Для него это был важный вечер, он уходил на пенсию. Он оказался отличным парнем, подошел к нам, сел рядом со мной и Норой и поболтал немного, чего ему вовсе не обязательно было делать.

Так на что же ты согласен, а на что нет? Прошлым летом «Пистолз» были приглашены на церемонию закрытия Олимпийских игр 2012 г. в Лондоне. Идея организаторов состояла в том, чтобы посадить нас в кузов грузовика, едущего по внешнему кругу олимпийского стадиона. Они хотели украсить грузовик, как клуб «Марки», а мы должны были махать руками толпе на параде под «Pretty Vacant». Пошлая пантомима, низводящая нас до ранга какой-то интермедии.

Честно говоря, я вообще не был уверен, как относиться к Олимпиаде. В целом я считал, что это пустая трата денег, которые лучше было бы потратить на Национальную службу здравоохранения. В любом случае я не хотел никаких живых выступлений с «Пистолз», я вообще не хотел ничего с ними делать, потому что твердо решил выпустить альбом This Is PiL и гастролировать в его поддержку, и я не желал, чтобы на меня смотрели типа: «О, гляньте-ка, он опять к этому вернулся!» Я хотел, чтобы эта глава моей жизни была завершена.

Я всерьез заинтересовался предложением только тогда, когда режиссер церемонии открытия, Дэнни Бойл, проявил к нам личный интерес. Не думаю, что люди, занимавшиеся организацией церемонии закрытия, которые изначально к нам обратились, вообще понимали, кто мы такие. Дэнни очень хотел включить нас и так просто не сдавался. Он был поклонником «Пистолз» и понимал культурную значимость того, чего мы достигли, поэтому в конце концов мы с ним поговорили. Дэнни мне понравился, и он рассказал мне всю схему чествования Национальной службы здравоохранения. Я был полностью за: «Конечно, вы можете использовать нас в видеоряде, это было бы и в самом деле восхитительно!»

Наше условие состояло только в том, что они должны были добавить еще и «God Save The Queen». Они настаивали только на «Pretty Vacant». Мы намертво уперлись в обе. Они вновь объявились с идеей использовать только гитарную партию из «God Save The Queen». Наши аргументы состояли в том, что без слов музыка ничего не значит. Откровенно говоря, это так. Тогда они захотели использовать только два слова: «God Saves…» Они продолжали скрипеть, так как знали, что на закрытии будет присутствовать сама королева. Однако наша песня должна звучать именно как «God Save The Queen». Все или ничего. Нам потребовалось определенное время, но мы выиграли ту битву. Возможно, нам также следовало включить в видео и «Bodies», как предложил Рэмбо еще на первой встрече с организаторами церемонии закрытия. Позже он сказал мне, что Анита Камарата пинала его под столом, когда он это говорил, ха-ха.