Севильский озорник, или Каменный гость - [3]

Шрифт
Интервал

Неужель забыт я милой?
Знать, пословица верна:
«Сладок сон, да явь страшна».
Ревность, что меня томила,
Забывать я начал было,
Убаюканный мечтами,
Но меня беседа с вами
Убедила нынче в том,
Что дурным я счел бы сном,
Если б увидал глазами.
Ах, маркиз, ужель безбожно
Я обманут Изабеллой
И обет она презрела?
Нет, не верю! Невозможно!
Честь — закон мой непреложный,
Но и честью б поступился
Я для той, с кем обручился…
Кто же был с ней на рассвете?
Не ошибка ль тут? Ответьте,
Чтоб ума я не решился.

Дон Педро

В том, что в поднебесной шири
Птицы вольные витают,
Рыбы в море обитают,
А число стихий — четыре,
Нет без счастья славы в мире,
Друг надежен, враг опасен,
Ночь темна, а полдень ясен,
Больше вымысла в сто раз,
Чем содержит мой рассказ,
Так что ваш вопрос напрасен.

Октавьо

Да, кокетка неверна.
Впрочем, это и не странно:
Женщина непостоянна,
Ибо женщина она.
Мне моя беда ясна.
Верю вам, маркиз, вполне я.

Дон Педро

Ну, так будьте впредь умнее,
А пока пусть размышленье
Вам подскажет путь к спасенью.

Октавьо

Бегство?

Дон Педро

Да, и поскорее.

Октавьо

Мне знаком владелец барка,
Что в Испанию плывет.

Дон Педро

Доберетесь до ворот
Без помехи вы по парку.

Октавьо

О, тростинка! О, флюгарка!
Гнев мой бешенством сменился,
Я с отечеством простился,
И за все — она в ответе.
Кто же был с ней на рассвете?
Боже, я ума решился!

Уходят.

Берег моря близ Таррагоны

Явление первое

Рыбачка Тисбея, одна, с удочкой в руке.


Тисбея

Доныне я одна
Из всех рыбачек здешних,
Чьих ног жасмин и розы
Прибой целует нежно,
Любви еще не знаю
И счастлива безмерно,
Цепей ее, тиранки,
Удачливо избегнув.
Когда над сонным морем
Сверкнут лучи рассвета,
И в поредевшем мраке
Сапфиры волн заблещут,
И утро осыпает
Просторы побережья
То золотою пылью,
То ливнем пенных перлов,
Я здесь внимаю звонким
Любовным птичьим песням
И битве вод с камнями,
Чуть слышной, но извечной,
Иль с удочкой, столь тонкой,
Что весом вдвое легче
Она мельчайших рыбок,
Сижу над синей бездной,
Иль сеть свою закину
И уловляю ею
Чешуйчатых хозяев
Пучины неисчерпной.
Я жизнью наслаждаюсь
Привольно, безмятежно,
И в грудь меня ужалить
Любовь-змея не смеет.
Когда плыву я в лодке
С гурьбой подружек вместе
И волн седую гриву
Мы гребнем вёсел чешем,
Рыбачки предаются
Любовным горьким пеням,
А я, им всем на зависть,
Лишь разражаюсь смехом.
Но, может быть, обходит
Амур меня с презреньем
Лишь потому, что кровом
Мне служит домик бедный,
Что скромны и убоги
Им поднятые к небу
Соломенные башни,
Приют голубок белых?
Но этою соломой
Укрыт сосуд бесценный:
Хранится честь девичья
В ней, словно плод созревший.
Как наша Таррагона
Огнем орудий метких
Бесстрашно отражает
Корсарские набеги,
Так я обороняюсь
Насмешкой, недоверьем
И гордым равнодушьем
От вздохов, слез, обетов.
Взять, например, Анфрисо,
Кто наделен столь щедро
И силою духовной,
И красотой телесной.
В речах он так разумен,
В поступках безупречен,
В сердечной скорби стоек
И в сетованьях сдержан.
И все ж, чуть день погаснет,
Он бродит неизменно
Под окнами моими,
От холода немея,
А утром, с ближних вязов
Охапку веток срезав,
Мой дом украсит ими,
Как праздничной одеждой.
Порой он на гитаре
Иль камышовой флейте
Дает мне серенаду,
Мое не тронув сердце,
Затем что над Анфрисо
Всевластна я, как деспот.
Мне скорбь его отрадна
И сладостны мученья.
Других рыбачек ранит
Любовь к нему смертельно,
А я его сражаю
Своим пренебреженьем.
Уж такова природа
Любви, что к человеку
Нас тем сильнее тянет,
Чем меньше нас он ценит.
О, как приятно думать,
Что этот полдень вешний
Мне страсть не омрачает,
Не отравляет ревность,
Что юность я не трачу,
В отличие от сверстниц,
На множество бесплодных
Любовных увлечений!
Но что же занимаюсь
Я болтовней бесцельной,
Когда за дело браться
Давно настало время?
Заброшу-ка я в воду
Свою уду скорее…
Но что я вижу? Боже!
На камни бросил ветер
Корабль полуразбитый,
И прыгают поспешно
Два человека с борта,
В воде ища спасенья.
Как у павлина хвост,
Корма задралась кверху
И словно посылает
Пучине вызов дерзкий.
Но волны подступают
И к ней, высокомерной,
И вот уже под ними
Она навек исчезла,
И лишь клочок ветрила
На самой верхней рее,
Захлябавшей над хлябью,
Еще по ветру реет.

За сценой крик: «Спасите! Тону!»

Пловца, который тонет,
Спасает спутник верный.
С беднягой за плечами,
Похожий на Энея,
Когда тот шел из Трои
С Анхизом престарелым,[4]
Гряду валов упругих
Он рассекает смело
И вот уж дна коснулся
Ногой на мелком месте.
Помочь ему бы надо —
Увы, пустынен берег.
Тирсео, эй! Анфрисо!
Альфредо!.. Нет ответа.
Ах, слава богу! Вышли
На сушу люди эти.
Спасенный жив, но рухнул
Спаситель без движенья.

Явление второе

Тисбея, Каталинон, который держит на руках дона Хуана, потерявшего сознание; оба насквозь мокрые.


Каталинон

Чтоб спастись, в спасенье надо
Веру твердую питать,
Хананеянке под стать,[5]
И учиться плавать смлада.
Страшно море в непогоду,
Соли в нем довольно тоже.
Ну, зачем в него, о боже,
Влил ты не вино, а воду?
Ведь пищеваренье явно
Портит нам вода сырая,
Даже пресная, речная,
А соленая — подавно.
Выхлебал я поневоле
Столько влаги из пучины,
Что отныне до кончины
Не взгляну на воду боле.
В божий храм ходить — и то я
Больше буду не охотник:
Вдруг да окропит причетник
Там меня, водой святою.
Но сеньор мой весь застыл.
Жив ли он? Вот будет горе,
Если, не погибнув в море,

Еще от автора Тирсо де Молина
Дон Хиль Зеленые штаны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Толедские виллы

Сборник "Толедские виллы", впервые вышедший в 1621 году, стоит особняком в творчестве выдающегося испанского драматурга Тирсо де Молина (1571-1648). С точки зрения самого автора, книга представляла собою "полезную смесь" (выражение Тирсо) всякого рода поучительных примеров, рассказанных в повествовательной, драматической и стихотворной формах. Конструкция книги и в самом деле совершенно необычная, и в самом деле это какой-то странный гибрид, выведенный "посредством прививок". Здесь и повествования любовно-приключенческого плана, и подробные описания празднеств, и острая полемика о природе нового театра и языке, и небольшие поэмы и лирические романсы, и бытовые новеллы, и стихотворные комедии. Предисловие Н.


Благочестивая Марта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Театр

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:Осужденный за недостаток верыБлагочестивая МартаСевильский озорник, или Каменный гостьДон Хиль — Зеленые штаны.


Рекомендуем почитать
Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.


Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.


Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".