Северянин - [13]

— Агнар, — ответил он. Голос его прозвучал глуховато.

— Я рада, — она приподнялась и наклонилась над ним, уронив несколько вьющихся прядей ему на грудь. Он смотрел на ее идеальной формы грудь и хрупкое, белое, как алебастр плечо, на пальцы, такие изящные и тонкие, что сквозь них, как сквозь ушко ребенка, просвечивало солнце. Она провела ладонью по его бедру, потом поцеловала в губы. — Ты будешь моим гостем?

— Конечно, — ответил он.

Она снова приникла к нему и стала ласкаться. Он совершенно потерял голову, и какое-то время его не интересовало больше ничего, только она. Но оторвавшись от этой упоительной девушки, он машинально нашарил рядом с собой меч, и при одном прикосновении пальцев к кожаным ножнам с металлической оковкой, взгляд и сознание немного прояснились, и в глубине души он удивился, что солнце до сих пор стоит там же, где и раньше.

Девушка, — Агнар понял, что ее зовут Митиль, но откуда он это узнал, он и сам не понимал, — опять прижалась к нему, а потом потянула за собой. На ней снова была надета длинная рубашка, да и он одет, только ремень с перевязью опять тащил в руках. Прикосновение к мечу и здесь успокоило его. Впрочем, даже теперь его не интересовало ничего, кроме девушки, за которой он шел в глубину леса, словно теленок на веревке.

В какой-то момент молодой мастер обнаружил, что сидит за длинным столом, в уютном легком кресле, где они поместились вместе с Митиль. Стол был поставлен между деревьями, под кронами, пронизываемыми солнечным светом насквозь, и буквально ломился от яств, которым мужчина и названия-то не знал, и изящными кувшинами с неизвестными ему напитками. Агнар увидел, что за столом сидит множество людей в необычных, свободных одеяниях, с венками на головах, но они его совершенно не интересовали. Тут он понял, что девушка стоит перед ним с прозрачным блюдом, на котором лежит свернутая лепешка, политая медом.

— Возьми, съешь, — сказала она.

— Возьми, — повторили люди, сидевшие у стола. В какие-то моменты молодому мастеру казалось, что они ждут, когда он попробует предложенное лакомство, а через некоторое время — что они уже давно едят и пьют, и лишь приглашают его присоединиться.

— Возьми, — повторила Митиль и улыбнулась ему. Улыбку немного подпортило бесстрастное выражение ее взгляда — казалось, ей совершенно безразлично, съест ли он на самом деле лепешку, или нет.

Медленно, словно во сне, он взял кусок лепешки и положил ее в рот. Угощение показалось ему неправдоподобно вкусным.

Со вздохом облегчения девушка приникла к нему, поцеловала и, усевшись рядом, прижалась. Кто-то наполнил прозрачный хрустальный кубок и предложил его Агнару, и он, отпив из него, понял, что не может оставить ни капли напитка — настолько тот вкусен. Алое вино, — он не знал, как назвать его иначе, — приятно пощипывало язык, оно не было сладким и не было терпким, утоляло жажду и веселило кровь, и восприятие сразу же обострилось, стало глубоким, всесторонним. Отпивая из бокала, он то и дело целовал в губы Митиль, на ее губах он чувствовал вкус того же вина, и это необычайно волновало его.

Он едва ли воспринимал происходящее. Лишь тогда, когда рука его вдруг натыкалась на меч, неизменно лежащий рядом, в голове немного прояснялось, и он начинал понимать, что сидит за длинным дубовым столом, поставленным прямо в лесу, под кронами деревьев, или же танцует с Митиль какие-то странные танцы, или же лежит с нею на пышной охапке сухих листьев. Когда он сидел за столом, он замечал, что вокруг уже ночь, и зелень кое-где пронизывают слабые искорки звездного света, но притихший, окутанный мглою лес помимо того был освещен удивительными, должно быть колдовскими светильниками в виде больших хрустальных шаров, наполненных мягко переливающимся пламенем. Если же он танцевал или предавался любви, вокруг всегда царил полдень.

Но Агнар не видел в этом ничего странного. Он замечал присутствие магии, но молодого мастера это не удивляло, потому что воспринималось как должное. Чудесный лес, длинный пиршественный стол, укромные уголки в зарослях молодого орешника и Митиль стали его вселенной.

По крайней мере, на какое-то время.

Не сразу, далеко не сразу он смутно почувствовал — кажется, что-то идет не так.

Лежа на спине, он смотрел в пронизанные солнцем листья над головой и молчал. В голове медленно-медленно, будто преодолевая сопротивление, формировались мысли и образы, от которых он успел отвыкнуть. В частности, у него возник вопрос: «Что происходит?»

— Кто ты? — с трудом спросил он.

Голос, будто отвыкнув звучать, ему не повиновался. Он поспешил положить руку на меч, и стало немного легче.

Девушка гибко приподнялась и наклонилась над ним. Он ощутил ее тревогу.

— Почему ты всегда держишься за этот предмет? — спросила она, улыбаясь, и одновременно с кокетливой брезгливостью косясь на клинок. Но на этот раз он куда отчетливее заметил в ее взгляде равнодушие к его словам.

Агнар слегка потянул меч за рукоять, обнажил край клинка и положил на него ладонь. В голове совсем прояснилось, он приподнялся, сел и посмотрел на девушку. Та припала к земле, будто змейка, и настороженно следила за ним.