Северный ветер - [2]
— Чем же энто немец нашенского мужика превосходящий? — удивлялись старики.
— Испокон веков германца били! А сейчас чего? Считай, всех мужиков с волости забрали, а немец все одно превосходящий, как это? Нечто Германия больше Рассей? Не больше, вона правнук Ванька вчерась карту земную показывал. Там энтой Германии — плюнуть да растереть.
— Да не в размерах земли дело. У тебя вон огород здоровенный, а чё в нем растет? Лопухи одне…
— Ты мой огород не трожь!
— Да это я так, к слову, чтоб понятней было. Не серчай… слухай, мой-то внучок еще по весне, как картоху сажали, учудил. Токо счас до меня, старого, дошло…
— Эт который?
— Да старшего, Егора, Петька.
— Чё учудил-то?
— Да все родичи на огороде, братья его старшие да отец копают землицу, бабы картошку сажают, так споро все, весело и быстро, рядок за рядком, глядеть любо, а он на плетне сидел, с другими малыми, ну, бесштанная команда, да вдруг как заревет в голос. Я-то рядом, на лавке, курил. К нему, думал, не дай бог на хворостину напоролся али прищемил чё… «Ты чё, говорю, ревешь?»
А он ладошками грязь по лицу размазывает, плачет и говорит: «Их всех убьют, как я энту картошку один копать буду?» Я-то строго: «Ты чё, говорю, болтаешь, как это убьют?»
А он, пуще прежнего, слезы градом! Плачет аж взахлеб и твердит: «Убьют, всех убьют, я один останусь!» Я его тогда с плетня снял да и унес домой, так он у меня на руках и уснул, наревевшись. А проснулся, шкода, глаза веселые, за бороду меня потрогал, сплю иль нет, и потихоньку с полатей-то и слез. Я и забыл про то, не сказывал никому, а теперь вспомнил. Уже две похоронки получили, да от Егора давно вестей нет. Женка-то его черная вся ходит. Вот и думай, чё он тогда ревел, как чуял…
— Да, Савелий, пришла беда — отворяй ворота… Федорыч вон тоже на сына похоронку вчерась получил. Как так? Били ж немчуру тогда…
Старый Прокоп, глянув по сторонам, тихо, но красноречиво прошептал:
— Тогда, Васька, вера была! Бились за чё? За веру, царя и Отечество! А счас?
— Ну это, за Родину, за Сталина…
— Вот то-то и оно. Родина-то, она у каждого своя, а Отечество — оно одно на всех…
— Ну ты, Прокоп, загнул. Нету в том разницы никакой…
— Есть разница, подумай! За веру, царя и Отечество — это ж святая троица. А щас чё? Веры-то нету!
— Да ну тебя, не в том причина.
— А в чем?
— Ну это, внезапное нападение же?
— Ох, не смеши, это на бабу можно внезапно напасть — и она твоя, а на Рассею — не… Внезапность-то, конечно, была, но токо один день, а потом-то что? Всем ясно стало — немец прет. И что? Полстраны под ним ужо! Говорю тебе — без веры воюем, в том беда…
— Хм… дак мы-то верим…
— Дак мы-то тута, на завалинке, а оне тама, в окопах, тяжко им без веры, тяжко…
— Ничё, вытянем…
— Да я в том не сумлюваюсь, токо как? Вон, похоронки одне да отступленья…
Дед Прокоп затушил самокрутку, сплюнул и встал.
— Бывай, Васька, пойду дрова колоть, больше-то некому.
Васька, весь белый как лунь дед, тоже с трудом встал с завалинки, вздохнул и, тяжело опираясь на клюку, пошел в другую сторону. Собрался было помирать этим летом, да куда там…
Желтые, всей палитры оттенков, пламенеюще-красные и закатно-бордовые осенние листья сплошным ковром легли на землю, оголив сопки, открыв их всем ветрам. Только ельники да редкий сосняк своей колючей зеленью прикрывали изготовившуюся к долгой зиме таежную живность. Настоящие морозы еще не пришли, задержавшись где-то в тундре, но заморозки прихватывали уже коркой дернину, зажелтили ее, и россыпи клюквы яркими красными пятнами раскрасили болотистые низины.
В чуме Вангола было тепло, спали без одеял, вповалку, раскинувшись на разложенных вокруг кострища, прямо на земле, оленьих шкурах. Только для одного было место на топчане, на нем и лежал единственный, кто не спал в эту ночь, — Владимир. Он не мог уснуть, нестерпимо болели подмороженные, израненные ступни. Как он дошел до стойбища Ошаны? Ступни сильно опухли, прикоснуться нельзя было, не то что ступить на них. Он не мог говорить. Как вообще смог добраться, было загадкой, которую он и сам объяснить не мог. Как выжил там, на реке, — тоже. Он просто улыбался и плакал, то ли от боли, от пережитого ужаса и страданий, то ли от радости.
Мыскова, осмотрев больного, вынесла свой вердикт:
— Он в шоке. Так бывает, психика не выдерживает, и человек теряет дар речи, память. Нужно время, это пройдет, главное — ноги… если будет заражение — тогда гангрена и смерть.
— Не будет смерть, Ошана знает, как лечить, — успокоила всех хозяйка очага.
Мыскова с сомнением покачала головой: очень уж плохо выглядели ноги Владимира.
Вангол перехватил ее мысли и улыбнулся. Она думает, что есть неизлечимые болезни, и уверена, что лечат только лекарствами. Если бы было так, человечество вымерло бы тысячи лет назад. В глазах Владимира, больных и измученных, он видел жажду жизни, поэтому не сомневался в его выздоровлении, нужно было только помочь. Помочь могла Ошана. Объяснять и доказывать сейчас это всем не было времени. Кроме того, ранен был и Арефьев, пуля, не задев кости, прошила его руку, но рана болела и тоже требовала лечения.
— Если пытаться сейчас вывезти, погубим, слабый он. В седле без стремян не удержаться. Куда такие ноги? Сразу порвет. Придется ждать, когда окрепнет, я ему пока ичиги мягкие пошью, — заключил Вангол, и все согласились.
В основе романа писателя Владимира Прасолова — реальные исторические события, происходившие в России в первой половине XX века.Беглый политзаключенный Иван Голышев, выхоженный эвенками-орочонами, заново рождается под именем Вангол. В тайге он находит семью, обретает мудрость древнего народа, но самое главное — находит себя и овладевает мастерством использовать скрытые человеческие возможности. Но в его дом приходит беда, и поток событий уносит его с собой. Сплетаются судьбы белого казачества и Красной армии, начальства и пленников лагерей, эвенков и жителей городов.
Автор повествует об удивительном мире сибирской тайги, о людях, живших в начале XIX века на берегах величавой красавицы Ангары. В центре остросюжетного романа — судьба тех, кто нашел и добывал здесь золото. Ярко написанные эпизоды заставляют задуматься о страшной силе «золотого тельца» и непобедимой мощи и широте славянской души, позволяют увидеть власть любви и дружбы, ненависти и предательства.
В этой книге читатель узнает, как в дальнейшем сложилась невероятная судьба Вангола, человека с удивительными, сверхъестественными способностями.Ставший военным разведчиком, Вангол вместе с приданным ему спецподразделением «Северный ветер» делает шаг в неизведанное, исследуя таинственные внутриземные миры, обнаруженные в гигантских полостях планеты в русском Приполярье. Часть его группы внедрена в научный комплекс «Аненербе» в Антарктиде, где секретные лаборатории Новой Швабии культивируют новую совершенную расу, где создается сверхмощное оружие, обладая которым Германия сможет покорить весь мир.
Книга завершает историю Вангола, человека невероятной судьбы, обладающего удивительными, сверхъестественными способностями. Разведывательная группа «Северный ветер», возглавляемая Ванголом, на подводных лодках достигает берегов Антарктиды. Здесь, в секретных лабораториях Новой Швабии, немцы создают супермощное оружие, с помощью которого Германия надеется покорить весь мир, конструируют летательные аппараты нового типа, культивируют новую совершенную расу. Многочисленные трудности и приключения выпадают на долю разведчиков, прежде чем они ступают на зеленый берег подледной Антарктиды.
В этой книге, следуя за героями романа «Вангол», автор раскрывает послевоенную судьбу Кольши, вернувшегося после невероятных путешествий на родные берега великой сибирской реки Енисей. Воспитанный в староверской деревне, прошедший чистилище войны, он намерен восстановить свое сожженное органами НКВД селение. В послевоенные годы Сибирь была буквально напичкана лагерями и ссыльными. Именно там теперь была сконцентрирована вся боль пережившего все войны и лишения российского народа. Военнопленные японцы и немцы, итальянцы и румыны, предатели всех мастей, власовцы и бандеровцы, «лесные братья» из Прибалтики, финны, чеченцы и ингуши, репрессированные в 1944 году, мужчины и женщины, дети врагов народа – весь этот страшный людской водоворот крутился в огромном пространстве Сибири.
Фантастически юмористические похождения иностранного шпиона в СССР и постсоветской России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Секретный агент под прикрытием отправляется в круиз для того чтобы вычислить опасного преступника, затаившегося среди отдыхающих. Попутно герой встречает даму, которая переворачивает его чувства с ног на голову, и история приобретает неожиданный оборот…
Русская девушка еврейского происхождения Адель Альковицкая, москвичка, по воли судьбы ставшая секретным агентом СВР Эсэр, вместе со своими помощниками Кларой Симон и Кшиштофом Мазуром продолжает раскрывать опасные международные преступления: предотвращение террористического акта во время пандемии в Тель-Авиве, дело о расхищении гуманитарной помощи на севера Италии, ведущее своими корнями к мафии на Сицилии, спасение в итальянской больнице пациентки при помощи новой российской вакцины и самое главное — поиск и нахождение секретной лаборатории, в которой был разработан новый опасный для всего человечества вирус.
Герой романа Ивиных «Откровения секретного агента» Головин увидел нашу разведку изнутри — сначала глазами молодого переводчика, а затем — опытного разведчика. Действие начинается в «годы застоя», и не понаслышке знает Головин о таких неоднозначных, но колоритных фигурах, как Галина Брежнева, Никита Хрущев, Ясир Арафат, Алексей Косыгин… Все они дружили с героем-автором, а некоторые — даже, очень близко… Но помимо захватывающего детективного действия, которое начинается в провинциальном Кишиневе, а затем продолжается в Бельгии, Франции, Египте и, конечно, в тайных канцеляриях Москвы, существует еще и истина о деятельности наших разведчиков.
Настоящее издание является первым на русском языке собранием избранных сочинений польско-русского писателя, ученого, путешественника и авантюриста Антония Фердинанда Оссендовского (1876–1945). В четвертый и заключительный том собрания вошла написанная в годы Первой мировой войны скандальная повесть «Мирные завоеватели» о немецком «шпионаже» на Дальнем Востоке, военные рассказы и биографический очерк.