Северный ветер - [29]
— Открой рот.
Хан сжал губы и замотал головой.
— Я тебе зубы выну, если не откроешь! — пообещал Коган и снял с пояса знакомый клинок с крючком на конце.
— Убери нож, ты попортишь эльфу лицо! — прикрикнул арий.
— Да, мэтр, — мрачно согласился каратель, стукнул пленника по животу и тут же зажал ему нос.
— Не сопротивляйся, Кеннир, будет только хуже, — прозвучал невозмутимый совет из-за занавески.
Теплая мерзкая жидкость полилась Хану по пищеводу. Он даже и не понял, что это такое. Глотать было нельзя — смесь, попадая в носоглотку, душила и выжимала на глазах слезы, а Коган неумолимо поддерживал голову пленника запрокинутой.
— Пока достаточно.
Стоило карателю отпустить его шею, Ханлейта сразу же вырвало.
— Не эстетично, эльф. Все живые существа одинаковы: привлекательны, когда чисты и здоровы, а стоит нарушить хрупкое равновесие, как наружу выливается вся гадость. Я готов слушать дальше.
— Я же сказал — не рассчитывай, — прохрипел Хан.
— Тогда продолжим.
Сидя в своем убежище, Эверон явственно вздохнул. Возможно, ему надоело или арий просто не выспался, встав в такую рань. Пытка продолжилась, пока не опустела бутыль. Эверон молчал.
— Что дальше, мэтр?
— Принеси воды.
Коган подмигнул своей жертве, оставляя наедине с арием.
— Дальше… Знаешь, что будет дальше? Ты будешь ежедневно ждать моего появления и приказа «довольно», завершающего боль. А затем сравнивать, что неприятнее: мерзнуть на голом металле, висеть под потолком или слышать поворот ключа в замке. Я взываю к твоему здравому смыслу, Ханлейт. Прекратим все это. Что за сфера отправилась в Аверну?
— Я не намерен делать твою работу легче.
— Понятно. Коган, вернемся к вчерашней процедуре, но я выберу символ сам, — обратился Эверон к карателю, занесшему ведро в камеру.
— Отлично, мэтр. Лошадку я натянул на вышивальные пяльцы, она почти высохла.
— Оцелот — эмблема Эрендола. Как считаешь, эльф, ты достоин носить символ своей страны? Ответ — нет, раз ты в Железной башне. Приступай, Коган.
— Один момент! Я прикую ему ноги, мэтр. Не хочу получить по яйцам, как вчера в кадык. Эта сволочь все еще может ударить.
Арий не возражал и не проронил ни слова, пока каратель снимал с Хана кожу. Тишину пыточной нарушала лишь вода, стекающая со стен тоннеля и журчащая под полом, да прерывистое дыхание пленника. Ханлейту показалось, что сегодня было мучительнее… «Зря я начал отвечать на вопросы Эверона! Он вытянул из меня больше, чем я сам понял. Эта мразь умеет допрашивать!»
— На твоем лице застыло чувство вины и сожаления, Ханлейт. Не сейчас, а вообще. Ты в чем-то обвиняешь себя настолько сильно, что считаешь пытку заслуженной. Перед кем ты виноват? О чем сожалеешь? Или о ком? О женщине, которая умерла? Она погибла из-за тебя? Архонт любила тебя? Как ее звали? Коган, ты закончил?
— Почти, мэтр. У него что-то с сердцем — я аж пальцами слышу, как стучит. Вот-вот концы отдаст.
— Ты добавил в воду лекарство?
— Конечно, мэтр.
— Полечи его и довольно на этом.
Коган отложил инструменты, взял ведро окровавленными руками и окатил пленника с ног до головы с противоположного конца комнаты. Такого Хан не ожидал: вода резанула по ранам нестерпимой болью. «Она же соленая!» — понял он.
— Громко кричишь, любовь моя, — удовлетворенно шепнул каратель, покидая пыточную.
Чуть заколыхалась черная тряпка, стало легче дышать, — это арий применил свою магию. Зачем? Да какая разница? Ханлейту было очень плохо.
Хан лежал на решетке пола. Цепи с запястий и щиколоток исчезли. Над головой и по стенам пробегали диковинные тени, а прямо в глаза бил свет одинокой свечи, казавшейся неприлично яркой в пустой пыточной. Она была воткнута прямо в металл, а густые потеки воска вокруг говорили о том, что свеча горит давно. По спине лилась кровь и капала в тоннель. Кто-то тихонько всхлипывал. Фиона.
— Перестань, больно.
— Это чистая вода, тебе станет легче.
«Точно, вода», — сообразил Ханлейт, поняв по силуэту на стене, что одержимая макает тряпицу в плошку и выжимает на раны.
— Твой мэтр «лечит», поливая голое мясо солью.
— Это не он, это все Коган. В воде должно было быть лекарство от заразы, а не соль. Но мэтр узнает, я расскажу!
Фиона всхлипнула и утерла рукавом лицо.
— Ты что, плачешь?
— Они испортили тебя! Такие красивые картинки! Мне не поправить.
«Одержимые не умеют плакать», — подумал Ханлейт и тут же забыл об этом. «Я валяюсь перед ней голый». Ну и ладно. Мысли были короткими, как всполохи.
— Дай мне попить.
Девушка протянула фляжку. Вялому от слабости Хану она показалась невероятно тяжелой. А напиток внутри был терпковато-сладким, приятным на вкус.
— Это что?
— Белое вино, разбавленное. Я у мэтра попросила.
— Меня сейчас вырвет. Фиона, что в меня влили?
— Ничего ужасного. Простоквашу. Но Коган мог…
— Не продолжай!
Лучше не знать, что добавил каратель в питательную смесь по своему собственному усмотрению. Ханлейт попытался сесть. С помощью одержимой ему это удалось.
— У меня есть хорошая еда. Я тебя покормлю.
— Не хочу есть. Покажи, что за занавеской.
— Просто комната. Вот, смотри.
Девушка поднялась и убрала черную тряпку в сторону. Ханлейт рассмотрел неудобный на вид стул с жестким сиденьем и подлокотниками, привинченный к решетке пола. Он стоял в маленькой каморке почти вплотную ко входу в пыточную. Очевидно, мэтр презирал комфорт как таковой.
Как знахарка из прошлого кидает в котел заветные растения, сыпет известные лишь ей порошки и варит зелье, так и все, что встречается нам на пути служит одной цели — созданию нас как личности. Самый сложный в жизни вопрос — «кто я?» Если пытаться на него ответить, получится длинный и скучный список из перечисления должности, профессии и социального статуса. Поэтому я отвечу коротко, самую суть. Я — выдумщик.Из способности не видеть, но замечать; не слышать, а слушать рождается целый мир. Иногда он особенный и не пересекается с обыденной реальностью, но разумен и имеет свои законы.
Наступило новое время для жителей дикой планеты, вот только что оно им несет? Что значит остаться планете одной в окружении врагов? Ждать помощи смысла нет – она не придет. Что ты можешь сделать, чтобы вырваться из замкнутого круга? Для чего нужна власть и какова цена? Готов ли ты заплатить назначенную цену? Что делать, если существующий уклад твоей жизни тебя устраивает, но ты понимаешь, что надо идти вперед? Сделай свой выбор.
События тем временем начинают закручиваться. Стоило герою устроиться и «встать на крыло», как изменчивые ветры ломают крылья и бросают его в ураган. И что делать? Нужно вновь как-то бороться. Теперь главный герой вновь попадает «из огня да в полымя», узнавая, причем неожиданно близко, о «древних — величайшей цивилизации поработителей».
Космоопера. Корпорации, космические корабли, пираты, битвы и лихие абордажи. Конец четвертого тысячелетия. ГГ — клон, создан для выполнения определенной задачи, будет немножко мерзавистым. Романтическая линия, кому интересно, будет. Возможно что и не одна. А вот гарем, скорее нет, чем да.
Всё свое детство Дима Лесков провел в обшарпанном интернате на окраине Петербурга. Он не знал, кто его родители, где его настоящий дом, и уж тем более он не мог знать, почему видит в темноте и внушает людям страх. Оказавшись за пределами детского дома он впервые встречает себе подобного. Вот только с его появлением у Дмитрия погибает лучший друг, а сам он оказывается в смертельной опасности. Создание, которое носило дорогой костюм, говорило на нескольких языках и являлось одним из богатейших жителей России, было кем угодно, но только не человеком…
Добро пожаловать в новое измерение постапокалипсиса. Это Выжженная Галактика – Млечный путь, который много лет назад был разрушен серией чудовищных войн. Это космос, в котором люди выживают в остатках погасших систем, искусственный интеллект вызывает страх, а представители иного разума, изгнанные в дальние пределы космоса, стали героями пугающих легенд. Это вселенная Глубины – загадочного, безумного измерения, которое позволяет путешествовать на огромные расстояния, но бодрствующего человека сводит с ума, а то и вовсе может превратить в чудовище.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.