Северный приют - [6]
Выходит во двор. Из раскрытого окна доносятся смех и музыка.
Алексей стоит, не в силах двинуться с места. Мимо идут люди. Но Алексею кажется, что и деревья, и люди отделены от него как бы стеклянной перегородкой. Он – сам по себе. Они – сами по себе. Он стоит, оцепеневший от одиночества, вырванный из праздника жизни, как морковка из грядки. И как морковка, брошенный в осеннюю свалку.Нинка сидела перед телевизором и смотрела «Вечер смеха».
Появляется Алексей. Раздевается молча.
– Ну, чего она сказала? – спросила Нинка.
– Ничего.
Алексей ложится на диван, лицом вверх. Нинка подошла, легла рядом. Оплела руками.
– Говорил, через полчаса, а пришел через три. Только и делаешь, что обманываешь.
– Я домой к ней ездил. Она в Ясеневе живет.
– И чего она сказала?
– Чтобы я воспроизводил в памяти счастливые минуты жизни.
– Зачем?
– Лечение такое.
– Ну что ж, давай полечимся. Помнишь, как мы познакомились?
Алексей лежит лицом вверх на самом дне океана одиночества. Над ним 300 километров катастрофы. Не всплыть.
– К тебе подошел милиционер и говорит: «Там девушка на снегу заснула. Пьяная. Вы ее не отвезете домой?» А ты ему: «Я пьяных женщин терпеть не могу». А он: «Не хочется ее в вытрезвитель отправлять. И бросать нельзя. Простудится. Вот ее паспорт. Тут адрес: Фестивальная улица, дом два». А ты говоришь: «Это по дороге. Я в соседнем доме живу. Фестивальная улица, дом четыре». Представляешь? Мы годами жили рядом и никогда не встречались.
Алексей молчит.
– Ты и повез. На спине втащил. Как раненого бойца. А на другой день пришел спросить, как я себя чувствую… А знаешь, почему я тогда напилась?
Алексей молчит.
– Пить не умела. А ты не верил. Думал, я алкоголичка. На путь истинный наставлял.
Пауза.
– А помнишь, как ты первый раз у меня остался? Помнишь?
Алексей молчит.
– …Я смотрю на тебя и спрашиваю: «Не стыдно жене изменять?» А ты говоришь: «Стыдно».
– Да…
– А ты тогда удивился, что я девушка?
– Да…
– Еще бы. Двадцать пять лет. Актриса. Пьющая. И девушка. Вот уж действительно экспонат. В музей ставить можно.
Пауза.
– Ты мой первый и единственный… – Целует. – Мой Мцыри, мой Лермонтов. Мой таракан Абдулка.
Алексей лежит лицом вверх, безучастный и одинокий, как «труп на шумной тризне».
– Что с тобой, Алешка? Что происходит?
– Ничего.
– А что ты, как статуя Командора? Как Каменный гость?
Треплет его. Трясет за плечи.
– Оставь меня.
Нинка поднимается:
– Интересное дело! Я весь день сижу, убираю, варю, парю, а он явился, даже цветка не принес, и «оставь меня». Чего ты пришел?
Алексей молчит.
– Хоть какая-то польза должна быть от мужика в доме. А то разлегся, как собака под деревом. А ну вставай!
– Какая тебе нужна от меня польза?
Нинка выходит из комнаты и возвращается с полным мусорным ведром:
– Вот ведро вынеси во двор! У нас мусоропровод не работает.
Алексей поднимается. Сует ноги в тапки. Берет ведро. Выходит в одном костюме.
Двор. Баки для мусора. Алексей выходит слева. Опрокидывает над баком ведро. И идет направо. К соседнему корпусу.
Дом Коржиковых.
Длинный звонок в дверь.
Лена в ночной рубашке выходит к двери. Снимает цепочку. Поднимает на замке собачку.
На пороге Алексей – в тапках и с пустым мусорным ведром. И отрешенными глазами.
– Алеша… – пугается Лена.
Появляется Наташа, заспанная, в пижаме.
– Папа… Тебя что, обокрали?
Алексей смотрит, будто проснулся. Тот факт, что он по инерции вернулся в родной дом, для него такая же неожиданность, как и для его семьи.
– Отстаньте все от меня! – потребовал он. – Оставьте меня в покое.
И прошагал в свою комнату, сохраняя ведро и независимость.
Жена и дочь переглянулись в растерянности. За дверью раздался звон пустого ведра, как будто его метнули в угол.
В дверях возник Алексей, взбешенный и всклокоченный.
– Где моя папка? Где мои Белые города? Никогда ничего не лежит на месте. Это не дом, а караван-сарай…
– Папа, караван-сарай – это гостиница со скотом.
Алексей лезет на антресоли.
На пол падает пыльный Дед Мороз.Кабинет Шефа.
Секретарша пытается задержать Коржикова в дверях.
– Он занят…
– Я тоже. – Алексей отодвинул секретаршу, прошел в кабинет.
Шеф занимался йогой. Стоял на голове.
– Я пришел сказать вам, что вы – законченное говно, – объявил Алексей.
– А бывает незаконченное? – спросил Шеф, стоя вверх ногами.
– Бывает незаконченное.
– А какая разница?
– Незаконченное – это когда человек знает, что он говно, и стесняется этого. А законченное – это когда он знает и не стесняется.
Шеф встал на ноги.
– Вы, наверное, принесли заявление об уходе? – поинтересовался Шеф.
– А как вы догадались?
– Раньше вы не были таким откровенным.
Алексей кладет заявление на стол.
– А куда вы уходите, если не секрет? – спросил Шеф.
– Поменяю себе Шефа.
– Вам дали другую зарплату?
– Нет. Я вообще ухожу. Отовсюду.
– Эмигрируете?
– В каком-то смысле.
– Ну что ж, вы человек молодой в отличие от меня. А тут так и просидишь…
Шеф вздыхает и подписывает заявление. Протягивает.
Алексей стоит.
– Все? – спросил Шеф.
– Вообще-то я пришел прощаться, – сознался Алексей.
– А зачем прощаться с законченным говном? – удивился Шеф.
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.
История одной ночи двоих двадцатилетних, полная разговоров о сексе, отношениях, политике, философии и людях. Много сигарет и алкоголя, модной одежды и красивых интерьеров, цинизма и грусти.
Роман Флоры Олломоуц «Серебряный меридиан» своеобразен по композиции, историческому охвату и, главное, вызовет несомненный интерес своей причастностью к одному из центральных вопросов мирового шекспироведения. Активно обсуждаемая проблема авторства шекспировских произведений представлена довольно неожиданной, но художественно вполне оправданной версией, которая и составляет главный внутренний нерв книги. Джеймс Эджерли, владелец и режиссер одного из многочисленных театров современного Саутуорка, района Национального театра и шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы, пишет роман о Великом Барде.
Кузнецов Михаил Сергеевич родился в 1986 году в Великом Новгороде. Учился в Первой университетской гимназии имени академика В.В. Сороки и Московском государственном университете леса. Работал в рекламе и маркетинге в крупных российских компаниях и малом бизнесе. В качестве участника литературных мастерских Creative Writing School публиковался в альманахе «Пашня». Опубликовано в журнале «Волга» 2017, № 5-6.
Эта книга – о нас и наших душах, скрытых под различными масками. Маска – связующий элемент прозы Ефима Бершина. Та, что прикрывает весь видимый и невидимый мир и меняется сама. Вот и мелькают на страницах книги то Пушкин, то Юрий Левитанский, то царь Соломон. Все они современники – потому что времени, по Бершину, нет. Есть его маска, создавшая ненужные перегородки.
Прозаик Эдуард Поляков очень любит своих героев – простых русских людей, соль земли, тех самых, на которых земля и держится. И пишет о них так, что у читателей душа переворачивается. Кандидат филологических наук, выбравший темой диссертации творчество Валентина Распутина, Эдуард Поляков смело может считаться его достойным продолжателем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.