Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы - [3]

Еще более важным представляется тот факт, что Рим был, как отметил Пиренн, по сути своей, средиземноморской державой. Несмотря на существование обширных атлантических владений, ее правители никогда об этом не забывали. Имперское наступление шло к северу от Средиземноморского бассейна, это верно, но только оно носило, по существу, оборонительный характер. Оно велось, чтобы защитить свое сердце, Средиземноморье. Если рассматривать его в таком аспекте, становится ясно, что завоевание Цезарем Галлии имело целью не столько продвижение к Атлантике, сколько оборонительное наступление, которое, отодвинув римские границы к Рейну и океану, обезопасило важный путь вторжения по долине Роны, а также по долине Гаронны. Первому тогда угрожали гельветы Ариовиста, а до этого – кимвры и тевтоны, которых уничтожил Марий. Цезарь остановился у Рейна, поскольку ему не надо было идти дальше, чтобы достичь требуемой цели. Август продвинул границу на восток к Дунаю, стараясь защитить альпийские перевалы, ведущие в Италию, и присоединил Лузитанию, чтобы раз и навсегда завладеть средиземноморской Испанией. Он и его преемники позволили одному поражению отвлечь их от вялого завоевания Германии до Эльбы. Два более поздних продвижения римлян в северном направлении – завоевание Британии и Дакии при Клавдии и Траяне – также носили оборонительно-наступательный характер, основанный на средиземноморской позиции. Британия образовала внешний бастион или треугольник, который защищал Галлию, а значит, жизненно важный путь по долине Роны. Дакия, находясь в руках римлян, обеспечивала дополнительную защиту на Балканах для пути по долине Вардара на юг к Эгейскому морю, который, как впоследствии доказали славяне, булгары и авары, был не менее опасен для Рима на востоке, чем путь по Роне на западе. Упрекать римских правителей ранней империи в том, что они не продвинули границы дальше, чтобы создать линию Висла – Днепр, значит не понимать ни их цели, ни основы их управления. Им было вполне комфортно на Средиземноморье. Если попытки закрепить за собой и обезопасить этот бассейн привели их на Атлантику, это произошло случайно и не изменило ни их цели, ни характер.

Это может объяснить целый ряд весьма любопытных вещей, к примеру, тот факт, что римляне так и не потрудились завоевать Ирландию, хотя ошибочно считали, что она располагается между Британией и Испанией. Она могла завершить их атлантические владения, и, если верить Тациту, для ее завоевания потребовался бы всего один легион. Это также объясняет, как они поверили, что Британию – остров – можно защитить от вторжения, построив укрепления на севере через самую узкую часть территории. Речь идет о валах Адриана и Севера.

Чрезвычайно важным представляется также следующее: средиземноморское, сугубо сухопутное оборонительное мышление объясняет любопытную модель римской дорожной системы в Испании, Галлии и Британии. В этих провинциях римские дороги практически полностью игнорируют Атлантику. Их галльская дорожная сеть, к примеру, сосредоточена вокруг Лиона в головной части долины Роны и следует оттуда к важнейшей рейнской границе, к Руану и Булони, откуда по кратчайшему водному пути через Английский канал можно попасть в Британию. За исключением долины Гаронны и области Сентонь, дороги вообще не ведут к Атлантике. Изучая их дорожную сеть, создается впечатление, что римляне едва ли завоевывали Бретань.

В Британии обнаруживается такая же модель. Построенные римлянами дороги полностью избегают Корнуолла, который легионы не смогли оккупировать и романизировать, и только позже были продлены до Уэльса. На побережьях Английского канала и Северного моря, за исключением Кента, тоже нет римских дорог. Как и римские виллы, и романизированное британское население, их дороги были сосредоточены в центральных районах Англии и вели к Йорку и римской стене Адриана, следуя вдоль моря лишь на коротком участке вдоль берега Кумберленда.

В том, что это не случайность, можно убедиться, изучив дороги римской Испании. На Иберийском полуострове римские строители тоже избегали Атлантического побережья. Их дороги образовывали четырехугольник вокруг внутренней части полуострова. Даже богатые рудники Галисии были соединены с дорожной сетью, которая вела по суше к Средиземному морю, а не к расположенной намного ближе Атлантике. Вполне можно понять, как во II веке Аппиан мог написать: «Римляне не используют Атлантический или Германский океан – кроме как для поездки в Британию». Тацит также отмечал отсутствие навигации в Северном море. Сравнение современных и римских дорожных сетей в Западной Европе показывает, что эти два автора верно отразили римское отношение и практику в части атлантического судоходства.

Все это вовсе не означает, что римляне полностью пренебрегали своими морскими интересами в северных морях. Они осознавали, что могущество в этих морях имеет определенное значение. В 5 году римский атлантический флот достиг берегов Ютландии и входа в Балтийское море. В точности так же Септимий Север во время кампании в Каледонии довольно эффективно использовал морской контингент. На основании археологических свидетельств нам известно, что некоторое число военно-морских сил постоянно размещалось в Булони и вдоль побережья Британии, чтобы подавить пиратские набеги хауков и держать морские пути открытыми. Однако представляется, что в ранней империи римляне использовали свой атлантический флот как придаток к сухопутным силам или как полицейский контингент, а вовсе не как отдельную тактическую часть армии. Корбулон, к примеру, предпочел прорыть канал между Маасом и Рейном для связи и доставки припасов во время кампании в низовьях Рейна и Фризии, вместо того чтобы положиться на судоходство в Английском канале и Северном море.